– Слишком много бренного хлеба смертных, – прошептала Луна самой себе, просто затем, чтоб разогнать тишину.
Год жизни среди людей изменил ее, сделал мягче. Заставил пожалеть об утрате таких бренных вещей, как дружеское тепло и товарищество. Теперь она изобретала, сочиняла воспоминания, подобно Тиресию, с головой уходя в грезы, скучая по небывалому, невозможному миру.
Хотя это, конечно, неправда. На свете существуют иные дивные – те, с кем вполне можно дружить. Сестры Медовар – живое тому доказательство.
Существуют, да… но только не в стенах Халцедонового Чертога.
И если Луне хочется уцелеть, позволять себе подобных фантазий нельзя.
Луна крепко стиснула зубы. Чтоб избежать чужих козней, прежде всего нужно отыскать путь на свободу. Иначе – никак.
За дверью темницы зазвенели ключи. Замок лязгнул, заскрежетал, и дверь со знакомым протестующим скрипом петель отворилась. Из коридора внутрь хлынул свет. Поднявшись на ноги, Луна оперлась о стену и медленно, не без опаски, градус за градусом поднимая взгляд, дабы глаза постепенно привыкли к свету, повернулась к выходу.
В темницу кто-то вошел. Не настолько горбатый и уродливый, как гоблин. Не настолько рослый, как Кентигерн. Однако и не Тиресий: силуэт вошедшего треугольником расширялся книзу. Дама в придворном платье…
– Оставь двери открытыми, – мелодично, с заметным акцентом сказала гостья. – Она не сбежит.
Гоблин за порогом почтительно поклонился и отступил назад.
Тем временем глаза Луны наконец-то привыкли к свету. Гостья шагнула в сторону, свет из коридора упал на ее лицо, и Луна с немалым изумлением узнала ее.
– Мадам, – сказала она, склоняясь перед гостьей в реверансе.
Среди тюремного убожества посланница Двора Лилии – в хрустальном платье согласно последней моде, прекрасные волосы цвета меди завиты, зачесаны кверху, убраны под элегантную шляпку – выглядела безупречнее прежнего. Не без отвращения окинув взглядом грязную Луну, мадам Маллин Ле Санфон де Вейль приветственно склонила голову.
– Этот шевалье позволил мне побеседовать с вами и обещал конфиденциальность.
Возможно, Кентигерн даже сдержит слово – хотя бы потому, что не настолько хитер, чтоб отыскать на сии сведения покупателя.
– Разве нам требуется конфиденциальность, madame ambassadrice[26]?
– Да, если вы решите принять предлагаемую мной сделку.
Казалось, разум Луны заржавел подобно дверным петлям. Французская посланница предлагает помощь – это она вполне поняла. Но с какой целью? Что ей нужно взамен?
Объясниться мадам Маллин не спешила. Вместо этого она прищелкнула пальцами, унизанными драгоценными перстнями, а когда в дверном проеме показалась голова – да не тюремщика-гоблина, а духа, приписанного к посольству, – властно заговорила по-французски, потребовав два табурета. Не прошло и минуты, как требуемое было доставлено. Устроившись на одном из табуретов, мадам Маллин жестом пригласила Луну воспользоваться вторым. Когда обе уселись, она принялась оправлять блестящие юбки и наконец, удовлетворенная результатом, заговорила: