Собор Святого Павла, Лондон,
9 мая 1590 г.
В то время как Луна достигла паперти Собора Святого Павла, ветер, предвестник грозы, уже бушевал во всю силу.
– За входами будут следить, миледи, – предупредила ее Гертруда, получив весть о том, что решительный ход сделан, Дикая Охота знает о тайне Лондонского камня, и битва начнется сегодня, при полной луне. – Но есть среди них один, которого ей от вас не уберечь.
Святой Павел и Белая башня… Два самых первых входа в Халцедоновый Чертог, созданные в свете солнца, заслоненного тенью луны… Правда, последний лежит в стенах королевской крепости, и снизу его стерегут. Но первый находится на христианской земле. Здесь ни одному из дивных стражей долго не выстоять, сколько ни подкрепляй силы бренным хлебом. С тех пор, как Инвидиана заточила Фрэнсиса Мерримэна в подземных покоях, этим входом не пользовался никто.
Вопрос лишь, откроется ли он перед Луной.
С этими мыслями она миновала запертые на ночь лавки книготорговцев. Ветер свистел в ушах, швырял в стены поднятый с земли сор. Вдруг воздух содрогнулся от жуткого рыка. Луна замерла. Над городом сверкнула молния, следом за вспышкой с небес раздался ответный рев.
Подняв взгляд, Луна мельком увидела за шпилем собора их всех. Вот кавалерственная дама Альгреста Нельт, возвышается над землей, словно башня – под сводами Халцедонового Чертога ей этакого роста не достичь нипочем. Справа от сестрицы – сэр Кентигерн, что-то кричит в лицо надвигающейся грозы. Слева – сэр Пригурд; этот безмолвствует, брови нахмурены, во взгляде решимость любой ценой выполнить долг. Из всей их троицы Пригурд всегда нравился Луне более остальных: этот не так жесток, как брат с сестрой, да к тому же являет собой редкий случай придворного, служащего Халцедоновому Двору из верности, сколь она ни ошибочна.
Братья с сестрой стояли во главе Халцедоновой Стражи, рыцарей-эльфов во всем их воинском великолепии: латы блестят серебром, изумрудом и чернью, кони – косматки, брааги[52], гранты[53] – пляшут под седлами, рвутся в бой. Сзади – плотные ряды пехоты: боггартов и баргестов, обайа и гномов, всевозможных гоблинов да паков, и даже скромных малюток-хобани[54], созванных на защиту родного дома – Халцедонового Чертога. Темного, мрачного, обращенного злой королевой в сущий кошмар… но все-таки дома.
Возможно, еще до конца этой ночи Дикая Охота разнесет его по камешкам. Но если позволить себе усомниться, не слишком ли высока цена, дело будет проиграно, не успев начаться.
Стоило взойти на паперть с западной стороны, огромные двери собора распахнулись навстречу. Переступив порог, Луна почувствовала нахлынувшую со всех сторон святость, непривычно близкую, но в то же время не причиняющую никакого вреда: притаившаяся в груди мощь ангельского поцелуя встрепенулась, загудела и, точно пропуск, предъявленный караульным, позволила ей пройти.