– Ну, а теперь, сударыня, вы уж простите меня за все это. Бедняги вон как оголодали – одна кожа да кости! С чем же вы к нам пожаловали? Просто перекусить да подышать животворным сельским воздухом?
Румяные, точно яблоки, щеки Гертруды и дружеская предупредительность ее улыбки заставили забыть обо всякой сдержанности и отрицательно покачать головой. Бодрое оживление Гертруды разом сменилось тревогой.
– Вот тебе и на… Рассказывайте-ка все, как есть.
Делиться своими горестями Луна вовсе не собиралась, но, может быть, и напрасно: как попросить о помощи, хотя бы отчасти не объяснив, отчего в ней нуждаешься? Вдобавок, сестры Медовар политикой не интересовались отроду. Возможно, только они одни из окрестных дивных еще не знали о ее опале.
– Я при дворе в немилости, – призналась Луна, стараясь говорить так, точно это – сущий пустяк. Действительно, порой в опале не было ничего страшного: если бы всякого, навлекшего на себя гнев Инвидианы, ждала участь Кадоганта, при дворе давно не осталось бы ни души. Однако сейчас Луна ходила по лезвию ножа, а в подобном положении всегда не по себе.
– Так значит, королева на вас гневается? – сочувственно охнула Гертруда.
– И не без причины, – подтвердила Луна. – Вы ведь слышите разговоры на постоялом дворе у смертных, не так ли?
– Время от времени, – невинно улыбнулась брауни.
– Тогда тебе известно, что они опасаются вторжения испанцев и лишь недавно разбили Великую армаду.
– О да, об этом мы слышали! Великие морские баталии или что-то подобное…
Луна кивнула, устремив взгляд в тарелку с остатками крольчатины.
– Великие баталии, да. Но перед ними и после – еще и великие штормы. Обошедшиеся нам слишком дорого.
Подробности она изложила одной только Инвидиане и повторять их не собиралась – это только разгневало бы королеву сильнее прежнего, – однако в общих чертах рассказать Гертруде свою историю вполне могла.
– Я была послана Инвидианой на переговоры с морским народом, но оказалась скверной посланницей. Обещанными мною уступками королева весьма недовольна.
– Ну и ну, – задумчиво протянула Гертруда. – Но что ж тут такого ужасного? Не хочется же ей, чтоб нас завоевали! Выходит, дело того стоило?
Заставив тревожно поджатые губы сложиться в улыбку, Луна отодвинула деревянное блюдо.
– Не нужно тебе вникать в подобные вещи. Не стоит. Ваш постоялый двор – тихая гавань вдали от двора и тенет придворной политики, так пусть же он и останется ею во веки веков.
– Ваша правда, – благодушно согласилась брауни, разглаживая передник пухлыми, но жесткими от мозолей ладонями. – Что ж, все хорошо, что хорошо кончается. Гадкая испанская солдатня к «Ангелу» не ворвется, а вы, я уверена, вскоре сумеете вернуть себе благоволение Ее величества. У вас, миледи, к этому настоящий талант!