Главный секретарь смерил его долгим взглядом. Темные глаза в гнездах из «гусиных лапок» не выражали никаких чувств. Наконец он опустился в одно из немногих кресел и указал Гиффорду на другое. Тем временем человек Уолсингема выступил вперед и развязал пленнику руки.
Когда с этим было покончено, Уолсингем сказал:
– Вы говорите как человек, намеревающийся что-либо предложить.
– А вы говорите как тот, кто намерен начать переговоры.
Размяв руки, Гиффорд пристально осмотрел их и аккуратно опустил ладони на подлокотники кресла.
– Говоря попросту, – продолжал он, – положение мое таково: да, я прибыл сюда с этим рекомендательным письмом и твердо намереваюсь применить его к делу. Одного только пока не решил: к какому.
– Значит, вы предлагаете мне свои услуги.
Гиффорд пожал плечами.
– Противоположную сторону я оценил. Дуэ, Рим, Реймс… Не сомневаюсь, у вас в закромах имеется обо всем этом подробное досье.
– Как и о том, что в апреле вы приняли сан диакона католической церкви.
– Не знай вы этого, я был бы разочарован. Да, я учился в их семинариях и кое-чего достиг. В ином случае Морган и не подумал бы рекомендовать меня Марии Стюарт. Но, зная об этом, вы должны знать и о моих конфликтах с предполагаемыми союзниками.
– Да, мне о них известно, – спокойно, без суеты, свойственной людям низшим, подтвердил Уолсингем. – Выходит, вы хотите сказать, будто эти конфликты – свидетельство искренней неприязни, а нынешнее ваше положение достигнуто лишь затем, чтоб завоевать доверие.
– Возможно, – с едва заметной улыбкой согласился Гиффорд. – Мне хотелось бы стать кому-либо полезным, особой страсти к католической вере я, в отличие от родни, не питаю, а ваши дела, очевидно, идут в гору. Хотя, быть может, готовность переменить сторону окажется для вас достаточной причиной не доверять мне. Вдобавок я не тверд ни в чьей вере, включая и вашу.
– Я веду дела не только с доктринерами, но и с людьми мирскими.
– Рад слышать. Что ж, вот вам моя ситуация: я прислан найти способ восстановления тайной связи с Марией Стюарт, дабы ее союзники здесь и за границей могли снова строить планы ее освобождения. Если вы пожелаете воспрепятствовать этой связи, помешать мне несложно, но в этом случае они подыщут кого-нибудь другого.
– Тогда как, воспользовавшись вами, я буду знать содержание переписки?
– Разумеется, если исходить из посылки, будто я – единственный курьер, а не прислан отвлечь вас от истинного канала связи.
Оба надолго умолкли; молчал, не сводя с них взгляда и третий, и только огонь в очаге оживленно потрескивал, щедро согревая комнату своим теплом. Меж Уолсингемом и Гиффордом не чувствовалось даже намека на теплоту, однако их встреча сулила обоим кое-какие возможности, что было куда предпочтительнее дружеского тепла.