А теперь он имел полное законное право распоряжаться жизнью Торхилд.
Дядя, наверное, рад будет… все само решится, без его участия.
Должно было решиться.
Тот, кто стоял рядом с Торхилд, не собирался ее убивать. Не сейчас, во всяком случае. Почему? Он разглядывает ее, как… как Макэйо. Хочет того же?
Да. Пожалуй.
Ждет. Дает ей иллюзию выбора? И если ответить на молчаливый вопрос, который Торхилд читала в светлых глазах, то она получит шанс.
Макэйо сам говорил, что мужчины мягче относятся к женщинам, с которыми делили постель. И если так, то надо просто ответить. Движением. Словом. Хоть как-то. Но ей слишком страшно, и единственное, на что Торхилд способна, — смотреть в эти светлые глаза, думая, что на самом деле умирать не так и больно…
Если не больно, то ладно.
— Встань, — попросил райгрэ, и Торхилд поспешно поднялась.
Он был так близко.
И оказался еще ближе. Торхилд отступила бы, но некуда — сзади стол. А сбоку — кресло. Побежит и…
— Не бойся. — Ее повернули спиной, и холодные металлические когти коснулись шеи. — Не шевелись, пожалуйста.
Даже если бы и хотела, не смогла бы. Тело Торхилд больше ей не подчинялось.
— А дышать можно и даже нужно. — Теперь его руки лежали на плечах Торхилд.
И вновь она подчинилась, пытаясь сосредоточиться на дыхании.
От райгрэ исходил резкий запах — мускуса, железа и камня. Вожака. Сильного и молодого. Он же, наклонившись, уткнулся носом за ухо и просто стоял. Горячее дыхание щекотало шею, и Торхилд подумала, что, наверное, ему совсем не сложно будет эту шею перекусить. Одно движение челюстей и… как с тем лучником, от которого ошметки остались.
— Я запоминаю твой запах, и только, — пояснил он. — Потерпи еще немного.
Торхилд кивнула и сумела не потерять сознание, когда его язык коснулся уха.
— Вот так. — Ее развернули. — Ну-ка посмотри мне в глаза.
Она смотрела, но от ужаса ничего не видела.
— Неужели я настолько страшный?
Надо ответить, но сил нет.
— Успокойся. — Торхилд вдруг обняли и прижали к груди. Теплая ладонь легла на голову. — Я не причиню тебе вреда, клянусь рудой. И никому не позволю.
Он уговаривал Торхилд, мягко, ласково, и по голове гладил, и шептал, что в его доме безопасно, что никто не посмеет ее оскорбить, что дядя при всем желании до нее не доберется, а он желает, не понимая, что война многое изменила.
И вообще не должны маленькие девочки воевать.
Торхилд выжила, и это говорит лишь о том, что она сильная и умная. А значит, с остальным справится…
Он, конечно, альвов ненавидит, и доведись встретить Макэйо, убил бы не задумываясь, но он не настолько безумен, чтобы ненавидеть еще и Торхилд. Почему-то показалось — голос дрогнул слегка.