Вот-вот должны были появиться скалы барьера. Опасаясь напороться на их острые выступы, Прохор вынужден был подниматься все ближе к поверхности моря. Вскоре он оказался почти на одном уровне с неизвестным пловцом, но значительно сзади него. Леньку он потерял было из виду, но затем снова увидел его: мальчик плыл быстрыми, неровными толчками, изо всех сил работая ластами и руками. Расстояние между Ленькой и его преследователем медленно сокращалось. Их разделяло пятнадцать… двенадцать… десять… восемь метров.
Наконец Ленька достиг одной из скал барьера. Преследователь перестал шевелить ластами, еще больше вытянулся и вздрогнул — это беззвучно выстрелило его ружье, и острый гарпун метнулся туда, где только что плыл Ленька.
Все это произошло так быстро, что Прохор вначале даже не понял, что же случилось. Но в следующую секунду он выхватил из чехла привязанный к ремешку трусов водолазный нож и бросился к подводному бандиту. Тот, наконец, заметил Прохора и, оборвав капроновую нить, на конце которой был привязан выпущенный гарпун, сделал несколько толчков ластами и пошел на глубину Чертова ковша. Прохор хотел было последовать за ним, но услышал легкий свист и насторожился. Он глубоко вдохнул воздух, свист повторился. Это легочный автомат акваланга сигнализировал, что давление воздуха в баллонах достигает всего тридцати-тридцати пяти атмосфер и пловцу необходимо выходить на поверхность.
— Я, честное пионерское, не нырял глубже, чем на двадцать метров, — оправдывался Ленька в шлюпке. — Я только сверху хотел посмотреть на дно Чертова ковша. Но там было очень темно, понимаешь, как в бездне.
Леньку бил озноб, лицо у него посинело, нервно подергивались веки. Люда закутала брата своим платьем и Прохоровой рубашкой, но он все ежился и стучал зубами. Прохор изо всех сил налегал на весла, и лодка, как стрела, летела к причалу.
— Я хотел только на минуточку нырнуть и сразу же назад. Ты же сам говорил, что там очень красивые водоросли и… потом… лодка. Когда нырнул метров на десять, стало темнее, а дно было черное, как… как ночное небо, когда тучи… Но потом я увидел свет. Сперва думал, что это мне показалось. Но свет снова появился там, на глубине, будто фонариком кто присвечивал себе в темноте. Тогда я еще нырнул метров на пять… Вот, честное пионерское, не больше. Ведь это безопасно, правда? Ведь итальянец Бушер нырнул на сорок метров, и ничего…
— Раймондо Бушер после всплытия на поверхность потерял сознание, — сердито сказал Прохор, занося весла для нового гребка.
— Но Ривуар пишет, что искатели жемчуга даже без акваланга ныряют до шестидесяти…