Стеша увидела Сашу много ближе назначенного места. Он тоже почти бежал ей навстречу. «Нет, он не может любить меня, — подумала Стеша, — он слишком красив, слишком умен и необыкновенен для такой обыкновенной девчонки, как я!» И ей стало грустно.
Черные глаза Саши были глубокими и блестящими; темные волосы лежали ровными волнами, точно колдовал над ними самый искусный парикмахер; умный лоб с задумчивой поперечной морщинкой украшали густые брови с небольшими изломами посередине; на щеках горел яркий румянец. Правильные, без единого изъяна черты его лица освещала изменчивая улыбка: она была то беспокойной, то застенчивой, то переходила в затаенную усмешку.
— Я боялся, что ты не придешь… Я так давно жду тебя!.. — говорил Саша, останавливаясь подле Стеши.
— Нет, сейчас не больше семи. Я не опоздала, — оправдывалась Стеша низким, грудным голосом, глядя в его лицо сияющими коричневыми глазами.
Они медленно шли по дороге мимо обнесенной низким зеленым тыном колхозной насеки с разноцветными, словно игрушечными, домиками-ульями, мимо полей пожелтевшего клевера. Они дошли до большого камня, того самого, о котором говорил Саша в своей записке. Оба вспомнили, как несколько лет назад бегали сюда за цветами. Стеша босой ногой наступила тогда на хвост гадюки, та изогнулась, чтобы ужалить, но Саша палкой проворно прижал к земле ее голову. В один миг с оглушительным визгом Стеша оказалась на камне.
Сейчас они смеялись над этим воспоминанием и немного грустили о прошлом.
— Я вот зачем позвал тебя, Стеша, сюда, — наконец сказал Саша, хотя оба они знали, что позвал он ее только для того, чтобы увидеться наедине. — Миша сидел в шкафу и слышал весь педсовет.
— В шкафу? — Стеша рассмеялась. — Опять выдумал?
— Нет, кажется, правда.
Саша рассказал Стеше, как Миша попал в нишу и как, сидя в этом «плену», слышал нападки Алевтины Илларионовны на Александра Александровича.
— Миша говорил, что разговор был горячий и после него вряд ли Александр Александрович может остаться в школе. Алевтина прямо заявила, что, мол, нечего глаза закрывать и стараться быть излишне тактичными. Прежде всего деловая сторона. Не может глухой учитель дать ученикам математическое образование, и лучше Александру Александровичу уйти из школы.
— Так и сказала?! — ужаснулась Стеша. — Ведь все знают, что в школе нет учителя лучше Александра Александровича.
Они подошли к двум почерневшим от времени пенькам.
— Посидим? — предложила Стеша, опускаясь на пенек и снизу вверх глядя на Сашу.
Он приблизился, но не садился.
— Ты стала другой, Стеша…