Когда Сага вошла в палату, Викки отвернулась. Лодыжки и запястья девочки охватывали белые ремни; такие же ремни были крест-накрест стянуты на груди.
— Снимите ремни, — попросила Сага.
Медсестра ответила:
— Не могу.
— Да они меня боятся, — прошептала Викки.
— Ты что, всю ночь так пролежала? — Сага присела на стул.
— Э-э…
Викки лежала вялая; она отвернулась и почти замерла.
— Я увижусь с твоим новым адвокатом, — продолжала Сага. — Слушания о заключении под стражу назначили на вечер, адвокату понадобится протокол допроса.
— Просто я иногда прихожу в ярость.
— Викки, допрос окончен.
— Мне что, замолчать? — Викки посмотрела Саге в глаза.
— Лучше всего, если ты посоветуешься со своим защитником перед тем, как…
— Я спрошу совета, если захочу, — перебила девочка.
— Говори, о чем хочешь, мы не записываем разговор, — спокойно ответила Сага.
— Это как очень сильный ветер, — стала объяснять Викки. — Все просто… гудит в ушах, и надо нестись в этом потоке, чтобы не упасть.
Сага посмотрела на обкусанные ногти девочки и повторила, спокойно и как бы безразлично:
— Как очень сильный ветер.
— Не могу объяснить… так было один раз, когда обидели маленького Симона… Нас с ним поместили в одну семью, — продолжала Викки; губы у нее дрожали. — В той семье был большой мальчик, их настоящий сын… Он обижал Симона, часто издевался над ним. Все это знали, я говорила с социальной службой, но никому дела не было.
— И что произошло?
— Как-то я зашла на кухню… Тот парень сунул маленькие ручки Симона в кипяток, и мамаша там была, смотрела на них, такая довольная. Я все видела, у меня стало странное состояние… Я накинулась на эту мамашу с сынком и порезала им лица разбитой бутылкой…
Викки вдруг дернула ремни, напряглась всем телом, но, тяжело дыша, затихла, когда постучали в дверь.
В палату вошел седой мужчина в темно-синем костюме.
— Юханнес Грюневальд — это я, — представился мужчина и пожал руку Саге.
— Вот последний протокол, — сказала она.
— Спасибо. — Грюневальд даже не взглянул на бумаги. — Срочно читать ничего не надо, я только что договорился с судом первой инстанции, и слушания о заключении под стражу перенесли на завтрашнее утро.
— Я не хочу ждать, — объявила Викки.
— Понимаю, но мне надо еще кое-что сделать, — улыбнулся адвокат. — И я хочу, чтобы ты кое с кем встретилась, прежде чем мы начнем работать.
Викки огромными светлыми глазами смотрела на женщину, которая, не поздоровавшись с полицейскими, вошла и направилась прямо к ней. Глаза Элин блестели, она явно нервничала. Губы задрожали, когда она увидела, что девочка пристегнута к койке ремнями.