— Минутку, минутку, господа! — вмешалась Князева. — Довольно нам трагедий. Наше путешествие и так получилось чересчур мрачным. Я не хочу, чтобы пророчество нашего милого доктора сбылось полностью и четвертый из нас расстался бы с жизнью.
Певица ласково обратилась к зачинщику ссоры:
— В самом деле Сережа, к чему вам этот завод? Это же ярмо на шею. Пускай Савва Игнатьевич выпишет вам чек на пару тыщонок в оплату проигранного пари, и будем считать дело улаженным.
Сергей и сам не понимал, к чему завел этот разговор, ведь на самом деле ему ничего не нужно было от дельца-миллионщика. Наверное, этот денежный мешок просто раздражал фронтовика своим курортным видом и торгашескими разговорами. «Вон как он затрясся, испугавшись, что может лишиться изрядного куска собственности», — со злорадством думал Сергей, в упор рассматривая взбешенного фабриканта.
Была и еще одна причина, которая заставляла Сергея произносить слова, которые не стоило говорить. Временами мужчину охватывала совершенно нетипичная для него агрессия, которая вдруг сменялась необъяснимым паническим страхом. Это началось после нескольких глотков чая. С ним стало твориться что-то странное: во рту все пересохло, как при сильной жажде, тело то вдруг на короткий промежуток времени немело и становилось похожим на студень, то покрывалось потом, и его начинало трясти в лихорадочном ознобе. Внутри все горело, словно ему влили расплавленный свинец в горло. В глазах появилась давящая боль, которая постепенно распространилась на всю голову. Ощущение такое, словно череп зажали в тиски и медленно сжимают. Такое состояние длилось, наверное, минут пятнадцать.
Потом вроде бы все прошло. Но ненадолго. Через некоторое время странный приступ повторился. На этот раз охвативший мужчину необъяснимый панический ужас был таким сильным, что сопротивляться ему было невозможно.
— Мне надо срочно выйти, — с трудом произнес Сергей из-за резкой боли внутри. Согнувшись и держась за живот, он вышел из купе. По спине струился пот, глаза застилала боль. Предчувствие близкой смертельной опасности породило лихорадочное дикое желание немедленно бежать куда глаза глядят, лишь бы только бежать. Его гнал не разум, но инстинкт.
Ноги сами привели Сергея в салон. С большой бронзовой люстры на зеленое сукно стола капал расплавленный металл, а сквозь щели в потолке просачивался дым. Сапогов бросился к окну, припал щекой к стеклу и задрал голову вверх, чтобы увидеть то, что делается на крыше. Так и есть! Вверху бушевала оранжевая прожорливая стихия. Надо было срочно предупредить попутчиков и спасаться самому, пока огонь не отрезал все пути к спасению.