Храбрый наш казак Крючков
Ловит на поле врагов.
Много ль, мало, не считает,
Их повсюду подцепляет.
Как догонит — не милует,
Сзади, спереди шпигует
По возможности елику
Сколько влезет их на пику.
Многие известные художники с удовольствием творили в народном жанре военно-агитационного лубка. А такие знаменитые издатели, как Сытин, Сафронов, в своих типографиях многотысячными тиражами издавали наглядные картинки, прославляющие подвиги штабс-капитана Нестерова, рядового Василия Рябова, сестры милосердия Риммы Ивановой.
Изображали авторы лубков и вражеских шпионов, сильно преувеличивая их возможности, чтобы воспитать в народе бдительность. Однако часто такая агрессивная пропаганда порождала шпиономанию и погромные настроения. В каждом человеке с немецкой фамилией видели тайного лазутчика. В Петербурге и в Москве несколько известных и уважаемых врачей, адвокатов и инженеров были жестоко избиты неизвестными. Прямо на улице среди бела дня можно было получить кастетом по лицу от оравы озверевших от водки и ненависти горе-патриотов или быть задержанным и доставленным городовыми в участок только за то, что ваше лицо кому-то показалось подозрительным.
В одном Сергей был согласен с ротмистром: от прежнего джентльменского отношения военных противников друг к другу, которое было принято в XIX веке, не осталось и следа. Новая бесчестная мораль ведения войны допускала использование любых средств для победы.
Примерно за неделю до нападения «чистильщиков» на роту Сергея прибывшие на помощь австрийцам германские цеппелины разбрасывали над русскими окопами карикатуру, на которой с одной стороны был изображен император Вильгельм, опирающийся на свой народ. А с другой — русский царь Николай II, опорой которому служил огромный половой орган фаворита царской четы Григория Распутина.
Давя неприятельских солдат гусеницами только что созданных танков, травя их, словно крыс, газами, воюющие стороны не стеснялись использовать грязные приемы. И разведка в силу специфики этого ремесла активно использовала для своих целей худшие человеческие инстинкты.
Поэтому жандармы, из которых состоял кадровый костяк военной разведки, всегда чувствовали себя в глазах благородного общества и передовой интеллигенции людьми, скомпрометированными своею службой. Другое дело, что некоторые из них, как отец Сергея, сознательно несли этот крест во имя благородной цели служения Отчизне.
Другие же, и таких приспособленцев, похоже, было немало, поступали на тайную службу ради более высокого, чем в армии и даже в гвардии, жалованья, возможности быстрее получать чины и ордена, не подставляя при этом грудь под вражеские пулеметы и не ночуя в сырых землянках.