— Теперь осталось выяснить, когда и на какие интендантские склады была поставлена эта партия тушенки, — пояснил Черпак, засовывая улику в свой вещмешок. — Но главное, что мы теперь знаем, что кто-то посещал это место, и было это не так давно.
После этого Сергей и Черпаков более тщательно обследовали дом в поисках возможных новых улик. Завершая осмотр, они поднялись по винтовой лестнице на вершину встроенной в усадебный дом башни. На верхней площадке имелось большое круглое окно с уцелевшим стеклом.
Назначение башни осталось для Сергея загадкой, хотя его спутник считал, что это водонапорное сооружение и на крыше башни находится емкость для сбора воды. Однако Сергей склонялся к мысли, что башня служила владельцам имения бельведером.[7]
Правда, к тому времени, как контрразведчики достигли вершины башни, совсем стемнело, так что созерцать, собственно, было нечего. Сергей уже повернулся к лестнице, собираясь спуститься по ней вниз, как внезапно тесное пространство, где они находились, наполнилось ярким, слепящим светом. Это продолжалось всего несколько мгновений, ибо прорезавший темноту луч, не останавливаясь, проскользнул мимо. Направляющий его прожектор находился далеко за линией фронта, за австрийскими позициями.
Вскоре луч вернулся, вновь на секунду ослепив людей на вершине башенки. Так повторялось шесть раз. Затем луч начал выписывать в небе странные фигуры. Когда все закончилось, Сергей достал часы. Они показывали половину восьмого. Светопреставление продолжалось не более трех минут.
Сергею оставалось только гадать, что это было, ибо Черпаков не спешил делиться с ним своими соображениями на этот счет…
Весь следующий день Сапогов и его товарищи по разведывательной группе продолжали прочесывать отмеченные на карте места, откуда, по разным сведениям, неприятельский агент запускал голубей со своими донесениями. К вечеру они так вымотались, что Сергей предложил не возвращаться обратно в Ровно, а переночевать в расположении его части, благо это было совсем недалеко.
Оказалось, что во главе роты после пленения австрийцами штабс-капитана барона фон Клибека встал поручик Петр Гурдов. За умелое командование солдатами в роковом бою с австрийскими «чистильщиками окопов» он получил чин штабс-капитана.
Гурдов искренне обрадовался приезду Сергея, словно и не было меж ними вражды. По приказу комроты в честь гостей был накрыт хороший стол.
Сергей с удивлением отметил, что обстановка блиндажа изменилась мало: на прежних местах стояли кровати, полки, стол, даже граммофон, у которого на память о пережитом нападении осталась большая медная заплатка на трубе. Только люди теперь за этим столом сидели новые, незнакомые.