— Шесть месяцев. Знаешь, когда земля замерзает, приходится нелегко. Вот прохлаждаюсь здесь с экскаватором.
— Похоже, мотор начинает нагреваться.
— Надеюсь, что да. — Он стер с руки машинное масло и поздоровался со мной. — Жаль твою маму.
— Спасибо. Да… Ты не знаешь, где ее могила?
Пока мы шли в южную часть кладбища, я заметил, что Джози осталась около машины. Она ждала, пока я позову ее или подам сигнал. Но я хотел найти могилу, увидеть ее и минуту побыть там один, ни с кем не разговаривая.
— Ты, наверное, не смог приехать на похороны, потому что был в Панаме? — спросил мой знакомый могильщик.
— Да.
— Уверен, ты им там хорошенько надрал задницы.
— Думаю, да.
— Посмотрим. Это где-то здесь… — Он нагнулся и смахнул снег с маленькой металлической дощечки с номером. — Не то.
— Могила моего отца там, — указал я в противоположную сторону кладбища.
— Да. Так-так… Но твоя мама лежит где-то здесь.
Наверное, это была идея Гудселла — похоронить их порознь.
Мы подошли к другому холмику, где несколько увядших маргариток придавили камнями, чтобы их не унесло ветром из прерий. Ваза с искусственными розами была опрокинута.
— Вот, — показал он. — Скоро должны привезти могильный камень. Не знаю, почему произошла задержка. Иногда такое бывает.
— Спасибо большое.
— В Панаме, наверное, очень жарко. Да, ханк?
— Да. Спасибо.
— Хочешь, угощу тебя пивом, когда ты закончишь?
— Я должен навестить родных. Но все равно спасибо.
— Мой кузен был там несколько лет назад. Сказал, что это настоящий Город Грехов. Говорят, там открывали массажные салоны даже во время войны. Это правда?
— Не бывал. Знаешь, сейчас мне хочется побыть немного одному. Спасибо.
— Конечно. Может, еще встретимся позже?
— Может быть.
— Ты сюда надолго?
— Не думаю. Слушай…
— Да, разумеется. — И он ушел.
«Вот она», — подумал я, глядя на грязь, снег и мертвые цветы на дощечке, где не было имени. Только номер. «Вот она», — я сделал глубокий вдох, с наступлением вечера воздух стал обжигающе ледяным.
Вдалеке хлопнула дверца машины, и этот звук раздался как выстрел.
Я повернулся и побежал к нашему маленькому «шевроле» и Джози, карабкаясь сквозь сугробы и сметая все на своем пути.
— В чем, черт возьми, дело? — закричал я. Она стояла спиной к машине, и я смотрел ей прямо в лицо. — Мне хотелось пять минут побыть на могиле матери, а ты хлопаешь дверцей и закатываешь истерику!
— Успокойся. Успокойся!
— Это ты успокойся! Черт!
— Здесь холодно. Ты забрал ключи с собой. Я просто собиралась включить печку.
— Возьми эти чертовы ключи! Забирай эту чертову машину!
— Курт, перестань.