— Ну что, щенок, кончить тебя? — послышался другой голос — низкий и страшный. Возможно, от предельной конкретики произносимых слов.
Тяжелый ботинок врезался ему под ребра. Потом с другой стороны.
Шкет почувствовал, как его поднимают за шиворот и куда-то волокут. Он замычал и попробовал было вырваться из цепких рук, но тут же понял: бесполезно!
Они оказались в темноте, в каких-то кустах, причем теперь Шкет стоял на карачках и пытался вдохнуть, но у него ничего не получалось. Под ложечкой расширялась сосущая пустота, вакуум, который нечем было заполнить.
— Это тебе привет от Гарика Речпортовского. А также от Степашки с Мокеем… — сказал страшный голос. Впрочем, здесь все голоса были страшными.
— Смотри, Антон, у него пушка! — сказал Хитрый.
— Ух ты! Братан, оказывается, серьезный…
Антон подошел поближе, присел на корточки.
Главарь «волков» выглядел неважно. Не волк, а щенок, беспородный и жалкий. Антон мог бы убить его прямо сейчас — сломать шею или пинать до тех пор, пока он не захлебнется в собственной блевотине. Это не имело бы для него никаких особых последствий…
Только это уже перебор. Пацан и так вбит в говно по самую макушку. Осталось бросить волчонка в багажник, чтобы Хитрый отвез его Гарику. А тот пусть делает что хочет: ломает ему руку, или ключицу, или ребра. Хотя этот зверюга и вообще урыть может… Но все равно, что бы он ни сделал, а будет перед Антоном в обязаловке: вся братва знает, что он по беспределу попер на Антона, а Антон оказался ни при чем… Облажался, Гарик, облажался…
Антон пинком опрокинул навзничь хрипящего Шкета, поставил ногу ему на грудь. Оставалось только посильнее надавить и объявить приговор.
Но тут его посетила другая идея. Более конструктивная, пожалуй. Он быстро все взвесил и принял решение. Убрал ногу, рывком приподнял Шкета и прислонил к дереву.
— Я не делал ничего!.. — невнятно промычал Шкет онемевшим языком. — Никакого Гарика не знаю! За что?!
Антон несильно ударил его по щеке, голова Шкета качнулась в сторону.
— Я видел тачку, — сказал Антон. — Здесь, неподалеку. Серая «бэха», как и нарисовано. Так что не бреши.
— Меня там не было!
— Вообще-то, это рояли не играет. Раз ты старший, ты за все и отвечаешь!
— Я сам только сегодня узнал… Только что…
Антон нисколько не удивился бы, если бы Шкет заплакал.
— Видишь, не так просто быть вожаком! — нравоучительно сказал он. — Кто?
Шкет какое-то время молча гремел соплями. Затем быстро, захлебываясь, произнес, будто прощался с жизнью:
— Не твое дело! «Волки» своих не сдают!
Антон рассмеялся.
— И у волков шкура есть! — сказал он. — И своя шкура ближе, разве не так? Ты себя в зеркале видел?