Стрелки часов, висящих над входом, подбираются к 14–30. Как только минутная стрелка опустилась вертикально вниз, двери бара резко распахнулись и стремительно вошел Антон. Осмотрелся, мазнул взглядом по жмущейся у стены пристяжи, усмехнулся:
— Вы чё? Воевать тут друг с другом собрались, что ли? Или с кем-то еще?
— Зато ты, вижу, никого не боишься, — раздраженно проговорил Гарик Речпортовский. — Или тебе две жизни гадалка нагадала?
Фраза прозвучала резко, даже с оттенком угрозы. Но Антон не обратил на это внимания.
— А кого мне бояться? — спокойно сказал он. — Тебя, Гарик, я не боюсь. И Итальянца не боюсь. И Жору Каскета тоже. И вам бояться не советую.
— Знаем мы твои песни! — по-прежнему грубо сказал Гарик. — Что нам опять петь будешь?
Антон подошел к столу, сел на свой стул.
— Тебе, Гарик, пусть петухи на заре поют. А я к вам с серьезным базаром пришел. Если кого-то это напрягает — за холку не держу!
Петухи у братвы не в почете, эта фраза тоже прозвучала двусмысленно, с оскорбительным намеком. Но таким тонким, что не зацепишься.
— Ты ухватись сперва за холку-то! — процедил Гарик. Он оглядел собравшихся. — Что-то я не пойму, братва! То ли Антон «марочку» проглотил по дороге, то ли он и впрямь тут король, а?
Гуссейн сладко улыбнулся, прищурил черные глаза.
— Не кипешись, дорогой, — сказал он. — Человек войти не успел, а ты уже жало наставил, ответы какие-то требуешь. Нехорошо! Пусть говорит человек, чего ему от нас надо. А выводы будем делать потом.
— Базар простой и короткий, — сказал Антон. — Вы и сами все видите, все на ваших глазах происходит. Магазины водочные разгромили, Вартана убили, — это что, совпадения? Водка и дурь основную долю бабла дают, а сейчас, похоже, бабло по другим каналам пошло. И в другие карманы…
Антон откинулся на спинку, сложил руки на груди. Собравшиеся молча смотрели на него. Гуссейн продолжал давить сладкую улыбку, а на лице Гарика читалась открытая враждебность.
— Босой втихаря под Жору Каскета подстроился, что тот скажет, то и делает. Только вид напускает важный. Думаю, это он скормил московским Вартана, Батона и Рыбу с Адидасом. И еще кого-нибудь скормит обязательно.
— Босому выгоды нет, — бросил Итальянец.
— Еще какая! — возразил Антон. — Босой только на старом авторитете и держится. А так, за Каскетом, он вроде как и силу набрал. Пока им угождает, они его и держать будут.
— Стрелки переводишь?! Ты сам с москварями ламбаду танцуешь! — Гарик оскалился, навалился грудью на стол. Если бы здесь по обычаю стояла выпивка-закуска, он бы точно что-нибудь разбил. — Забыл, как рассказывал, что Буржуй тебе французский коньяк наливал по пять тонн баксов? А как они к тебе на день рождения приезжали?