Цветок на камне (Бекитт) - страница 13

— Что мы будем делать зимой, госпожа? Когда придут холода, дом будет насквозь продувать ветер! Или мы не собираемся зимовать в этом селении?

Сусанна равнодушно пожала плечами и ничего не сказала.

— Я помню, отец говорил: для каждого человека приходит время, когда он узнает, что такое горе, страх, одиночество и душевная мука. Всем нам суждены испытания, всякому живому существу рано или поздно приходится сражаться с судьбой, — осмелилась промолвить Асмик.

Мать долго смотрела в потухший очаг, потом ответила:

— Вероятно, Тигран не предполагал, что в этом сражении может победить смерть, как и я не представляла, что однажды умру и вместе с тем не перестану ходить по этой земле. Ты молода, Асмик, а юность всегда полна надежд. Твоя жизнь продолжается, тебя ждет будущее: замужество, дети, свой дом. Тогда как мне остались только воспоминания.

— Когда у меня появятся дети, у тебя будут внуки, — осторожно произнесла девушка. — Если Бог подарит мне сына, я назову его в честь своего отца. Мои братья погибли, но я осталась жива, а значит, есть надежда на то, что наш род не умрет.

Хотя взгляд матери был по-прежнему прикован к очагу, ее голос прозвучал немного звонче и теплее, чем прежде:

— Ты права. Я обязана тебя беречь. Я должна хотя бы сделать вид, что живу.

После того как они посетили церковь и договорились с Варданом о починке дома, Сусанна сказала:

— Не понимаю, почему мужчины молчали? Почему на мою просьбу откликнулся только этот мальчик?

Асмик, которая видела в Вардане вовсе не мальчика, а молодого мужчину, уклончиво ответила:

— Вероятно, они не привыкли к тому, чтобы женщины запросто заговаривали с ними. Мы для них чужие; они, скорее всего, растерялись.

— Я часто думаю, — Сусанна нервно сплела тонкие длинные пальцы, — могут ли здесь появиться эти презренные арабские псы?!

В голосе женщины звучала ненависть, но Асмик не испугалась, а скорее обрадовалась. Ненависть — это чувство, а если человек что-то чувствует, он продолжает жить.

— Наверное, нет, — как можно беспечнее промолвила она. — Здешние люди кажутся спокойными и уверенными в себе.

— И все-таки нужно получше спрятать золото, которое у нас осталось, — заметила мать.

Они так и сделали, а потом долго стояли во дворе. Густой аромат нагретых солнцем трав пьянил и кружил голову. Вдали, за низкими холмами, виднелся покрытый осыпями склон, над которым клубились облака. Сквозь них проглядывали скалы и темные отвесные утесы, вонзавшиеся в высокое небо.

— Слуги эмира здесь не появятся. За нами никто не придет! Мы спасены! — прошептала Асмик и нежно обняла мать.