Минут десять Витим излагал Хунхою свой план, и с каждой минутой лицо китайца все больше мрачнело.
— Этого нельзя делать! — воскликнул он, когда Витим закончил.
— Почему? — спросил бандит, не скрывая сильного раздражения.
— Опасно.
— Поясни.
— Нас могут уничтожить!
— Кто? Ты подумай, прежде чем говорить! Я на своей земле и сам уничтожу, кого захочу. Вспомни себя. Без моей поддержки ты бы всю оставшуюся жизнь тряс бабки у гастарбайтеров. А если бы попытался высунуться, тебя бы братва в асфальт закатала. У нас здесь свои законы, свои порядки! Это в Китае вас миллиард, а здесь жалкая кучка. У меня сила, и если вдруг начнутся разборки, я залетных на куски порву. В случае чего братва поможет. Никто не любит, когда на его земле пытаются командовать чужие.
Доводы Витима слабо подействовали на Хунхоя. После короткого спора китаец сказал:
— Делай, как знаешь. Помогать тебе я не буду, но и мешать — тоже.
— Спасибо и на этом, — язвительно ответил Витим.
Через несколько дней большой внедорожник остановился у ворот завода Гунсуня. Из салона выбрался Витим и, сопровождаемый дюжими парнями, двинулся к охраннику:
— Хозяин на месте?
— А кто вы такие?
— Я задал вопрос. Будешь отвечать или соскучился по нашей бесплатной медицине?
Прикинув соотношение сил, охранник благоразумно сказал:
— На месте. С утра руководит.
— Побудьте здесь, я пойду один, — приказал Витим братве.
Гунсуня он застал в цеху и небрежно поманил пальцем:
— Идем со мной, дорогой, разговор есть.
— В чем дело? Я совсем недавно заплатил тебе деньги! — возмутился Шан.
— За себя заплатил, а за того парня?
— Какого парня? — не понял Гунсунь, плохо разбиравшийся в тонкостях русской речи.
— Например, Устюгова.
Шан промолчал, только лицо его на секунду исказила гримаса досады. Булочник понял, какую грубейшую ошибку он допустил. Не подумал, что некоторые из продавших ему бизнес людей тоже платили бандиту. Из-за досадной оплошности тщательно хранимая тайна стала известна бандиту. Как отреагирует на это известие Сю Нинь? То есть в общем его реакция более чем предсказуема, надо ждать как минимум одного нового покойника. Но кого сразит жестокий удар, хлебопека или бандита.
По слабости душевной Шан решил промолчать о своей ошибке. Откуда Сю Нинь узнает, какую сумму и за кого именно платит Гунсунь? Ведь расчеты касаются только их двоих: Шана и Витима.
Но тут бандит огорошил Гунсуня:
— Бабки оставь себе. Я хочу войти к тебе в долю.
Эта мысль осенила Витима, когда он вспомнил свою попытку стать членом гольф-клуба. Большинство дородных мужиков, пинавших клюшками мячик, уже сейчас зарабатывали меньше, чем Гунсунь. А что будет через пару лет, когда азиат захватит весь городской хлебный рынок. Витим пока еще не решил легализоваться ли ему или оставаться в тени. Тень была сродни вымогательству, только вместо заранее оговоренной суммы выплачивались проценты от дохода. Легализация с правом совместного управления бизнесом выглядела гораздо солиднее, хотя имела некоторые минусы. Бандит склонялся к ней все больше.