А еще русские, если верить сохранившимся в семье приемного отца хроникам, ведомые генетической памятью, быстро соображали, как можно утеплить стены в мороз. Умели превратить жалкую крысу в бульон, которым можно накормить сразу пять человек. Среди русских оказался велик процент тех, кто имел представление не только о торговле, но и о реальной работе своими руками. Врачи моей исчезнувшей родины как-то умели обходиться без сложных приборов и синтезируемых из отсутствующего сырья лекарств. В общем, с точки зрения правителей бункеров, являлись весьма полезными кадрами: рукастыми, головастыми, неспособными взять власть по причине плохих отношений с остальным населением. И такая картина наблюдалась почти везде, где анклавы, образованные туристами и иммигрантами, уцелели.
Когда ситуация на поверхности более-менее нормализовалась, репутация этноса, к которому я принадлежу, не изменилась. Русских ненавидели, а они не собирались поддаваться и потому, как могли, вооружались, не прощая обид и крепко держась друг за друга. Забавно, но самой России давно нет, а русская мафия осталась, и входит в нее практически каждый четвертый представитель нашего народа. Впрочем, мафия эта имеет скорее не криминальный характер, а является неким подобием круга по работе и интересам. Следовательно, близка к каноническому смыслу этого слова, если не ошибаюсь, обозначавшего изначально «семья». За четыре века у моего народа сложилась своеобразная репутация и специализация. Военное дело, наемники и младшие исполнители Социальной Службы – вот отрасли, в которых русских не только терпели, но и ценили. И всеми правдами и неправдами старались их туда загнать. Корпорации почти любили бойцов, отличающихся высоким моральным духом и имевших не так много мест, где отступники могли бы спрятаться.
– Учись, – прервал свое молчание «отец», занимающий в той части русской мафии, которая базировалась в Метрономе, далеко не самый низший пост. Впрочем, и не высший. Инструктор по стрелковой подготовке и одновременно хранитель культурно-исторического наследия – птица невысокого полета. Того, что ему платят в нашем национальном профсоюзе за работу, едва хватает на содержание сожительницы, меня и мелкой. Даже с пенсией. А вот гражданская женушка отца сейчас вообще ни кредита домой не приносит, все ее сбережения за время молодости хранились в банке, лопнувшем через два года после того, как я обзавелся второй семьей. Ну, по крайней мере, верхушка данной организации не сбежала, разорившиеся вкладчики наскребли мелочи достаточно, чтобы промотавшие их денежки финансовые махинаторы отправились после визита Социальной Службы в мир иной, причем весьма болезненным способом. – Высшее образование очень поможет тебе в жизни, жаль, что у меня его в свое время не было. Когда у вас выпуск?