«Сегодня пируем! — с гордостью подумал он, хватая подбитого гуся. — То-то Снежана удивится. Будет знать, какой охотник с нею рядом! Это ей не травку жевать. Это настоящая еда. Я стал охотником! Стал!»
Настоящий мужчина всегда и досыта кормит женщин и детей, это дело обыденное, а потому Пыхтун решил не особо хвастаться удачей.
Пусть Снежана думает, что поймать гуся для него — сущий пустяк. Поднявшись на холм, он зашёл к девочке со стороны спины и, проходя мимо, небрежно уронил увесистую птицу возле её ног:
— Вот, сегодня я решил поесть гусятины.
— Вот это да!!!
Снежана восторженно округлила глаза.
— Какой огромный! Он же с меня размером!
— А ты знаешь, как он бился?! — не утерпев, всё же начал хвастаться Пыхтун. — Я его схватил, а он меня таскать начал по всей заводи! Чуть в траве не запутал. И по голове, по голове клювом! Шишки, наверное, будут… Но я тут изловчился, поймал за этот самый клюв-то. Тут-то он и выдохся!
— Перья, перья какие длинные! Можно я их выдерну?
— Конечно, бери, — небрежно разрешил Пыхтун. — Я их могу добыть сколько угодно.
— А это тебе. Вот, бери, чтобы за каждым камушком не бегать. Все ноги, верно, истоптал… — Девочка протянула ему сплетённую из листьев рогоза сумку. Плоскую, чтобы удобно носить на боку или за спиной, и вместительную. Половина гуся влезет точно. Или утка целиком. — Прости, ручку на плечо сделать было не из чего. Листья кончились, камыш ломкий. А больше ничего нет. Лютиков можешь нарезать, они длинные и крепкие.
— Здорово! — настал черед удивляться Пыхтуну. — Как ты смогла так быстро её сделать?
— Я же женщина, — с явной гордостью напомнила девочка. — Я могу сплести всё, что хочешь, из ничего. Слушай, а глины ты нигде здесь не видел? Птицу без глины не приготовить. В листья такую большую не завернуть. В огне лопухи прогорят, а над углями — гусь не пропечётся.
— У заводи поищу. — Пыхтун, присев, уже перекладывал осколки кремня в свою новую сумку. — Там под ногами что-то чавкало. Может, и найду.
Хорошей, плотной глины пареньку добыть не удалось — но собранная на берегу залива подсохшая грязь всё-таки лепилась, а потому он черпнул её две полные горсти, отнёс на холм, а затем, предоставив маленькой женщине разбираться с едой, отправился в сырой осинник заготавливать слеги: прямые палки толщиной в руку и длиной в полтора своих роста.
Потомки Мудрого Бобра от поколения к поколению строили свои дома по примеру далёкого предка: рыли в плотном суглинке обитаемого холма яму глубиной и шириной в рост человека и три роста в длину. На всю длину этой ямы клали прямой еловый ствол и накидывали от края к середине тонкие слеги, которые заплетали лозой, замазывали глиной и стелили сверху толстые пучки камыша или травы в несколько слоёв. Некоторые из самых умелых охотников даже закрывали крышу шкурами добытых зверей — но все знали, что под травяной кровлей намного теплее, а потому подобной роскошью не увлекались. Шкуры вешали только на входе, в два или три полога. Вход делался с одной, узкой стороны дома, с другой в стене рылся очаг, к которому сверху продалбливалось отверстие для выхода дыма. Рядом обычно устраивали трутную яму.