Во вновь созданном «тайном клубе» не было единства. Русская часть сговора, молодые идеалисты, входящие в революционную организацию «Земля и Воля», настаивали на всероссийском восстании. Сигналом к которому должно было стать покушение на царя ранней весной следующего же, 1866 года.
У польской части «клуба» были несколько иные планы. Большинство шляхтичей не интересовала борьба за освобождение чужого им народа от какого-то гнета. Более того, они и сами не прочь были бы поугнетать земледельцев. Вернуть, так сказать, золотое времечко Речи Посполитой.
Другие, успевшие заразиться французскими идеями свободы, равенства и братства, охотно поддержали бы русских братьев по революции, но не хватало знаний. Ссыльные дворяне в отличие от них имели навыки руководства и организации, а часть – вообще были профессиональными военными.
Шляхетскую часть заговорщиков поддерживали бунтовщики, успевшие скрыться от возмездия в Австрии. В приготовленных к пересылке в Иркутск письмах прямо говорилось, что капитаны английских кораблей, стоящих у причалов портов Китая, готовы взять бежавших с каторги борцов за Великую Польшу. А Австрия предоставит им гражданство, убежище и кое-какое оружие для продолжения борьбы.
Нарциз Целинский, бывший штабс-капитан русской армии, предлагал прорываться через Монголию и Китай к кораблям. Ареной настоящей битвы он видел только Европу, а восстание, даже успешное, в глубине Сибири, по его мнению, было бессмысленной тратой сил и жизней.
Бывший пианист Густав Шарамович призывал земляков к священному походу «За нашу и вашу свободу» на запад по Сибирскому тракту. Он предполагал, что по пути к его отряду станут присоединяться не только другие польские патриоты, но и стремящиеся к идеалам свободы русские каторжники. К тому же Шарамович надеялся разжиться золотом и оружием на многочисленных приисках. Пианист считал, что на пути они не встретят сколько-нибудь серьезного противодействия. Убеждал своих соратников, что городовые батальоны давно уже стали прибежищем пьянчуг и идиотов, а наиболее боеспособные части казачества воюют с киргизами в Туркестане.
Для выработки единого плана в Восточную Сибирь вскоре должен был отправиться хорошо известный жандармам государственный преступник Николай Александрович Серно-Соловьевич. С собой у него должны быть многочисленные документы – планы готовящихся выступлений в обеих столицах, заявления о поддержке со стороны революционеров в эмиграции, письма ряда политических деятелей Европы. Нам оставалось лишь дождаться, когда отважный борец довезет доказательства своего смертного приговора до Томска. Выпускать этого матерого бунтовщика дальше мы с полковником жандармерии не собирались.