Будь воля Влангали или Колпаковского, уже в начале лета 1865 года несколько рот русской пехоты при поддержке батареи пушек и нескольких сотен казаков очистили бы окрестности Кульджи от бесчинствующих бунтовщиков. Кочующие туда-сюда, через границу и обратно, казахские роды доносили вести о состоянии дел в Синьцзяне. О том, как уйгуры именем Аллаха вырезают немусульманское население западно-китайских городов. «Нельзя отталкивать Китай полным во всем отказом, – писал в донесении правительству русский посланник. – При тех крайних обстоятельствах, в которых оказалась маньчжурская династия в Синьцзяне, она высоко оценит протянутую ей руку помощи».
Александр Второй, как всегда в таких ситуациях, вместо того, чтобы предпринять решительные и явно полезные для империи действия, стал искать никому уже не нужный компромисс. Серединка на половинку. Войсковую операцию на китайской земле запретил, а обучение китайских солдат в Сибири и продажу в Синьцзян продуктов питания частными лицами – разрешил. А чтобы илийский наместник под видом рекрутов не вывез из полыхающей провинции гражданское население, военный министр Милютин отправил Дюгамелю самые подробные инструкции.
В начале июня из Кульджи в Верный с письмом от илийского цзяньцзюня к Колпаковскому прибыли очередные посланцы с просьбой возобновить торговлю и отправить в осажденную цитадель купеческие караваны. На случай возможных провокаций со стороны повстанцев – с надежной охраной. Посланцы уверяли русские власти и купцов, а особенно находящегося в крепости кульджинского консула Павлинова, что у маньчжуров есть чем рассчитаться за поставки продовольствия. Кроме того, люди Мин Сюя просили пропустить их дипломатический караван через территорию империи в Кобдо. Наместник хотел спасти обширный архив туземной администрации и забрать хранящееся у кобдинского амбаня серебро.
Консул Павлинов от имени Российской империи выписал эмиссарам наместника сопроводительные документы, а военные власти выделили казаков в сопровождение. Я же получил телеграмму из Омска, что часть пути циньцы намерены проделать по землям моей губернии. Через Семипалатинск и Барнаул на Бийск и дальше, новым Чуйским трактом, в Кобдо.
И тут на тебе! Из Бийска приходит срочная депеша за подписями Южно-Алтайского окружного начальника Потанина и полицейского исправника Седачева, что из Кош-Агача в Бийск выдвинулся богатый, не менее трехсот вьючных лошадей, купеческий караван. А при командире торгового отряда находится письмо кобдинского амбаня, адресованное лично губернатору Томской губернии Герману Густавовичу Лерхе.