– Я полагаю, мы видим перед собой господина Лещева, – хмыкнул я и жестом велел Апанасу забрать извазюканное нечистотами пальто нежданного гостя.
– Да-да, ваше превосходительство, – часто закивал чиновник по особым поручениям Главного управления, убедившись, что тяжелая, обитая коваными железными полосами дверь надежно закрыта на засов. – Именно так. Однако откуда же вам…
– Ну-ну, Александр Никитич, – укоризненно покачал я головой. – Не станете же вы обвинять в том, будто бы мне неведомо, что происходит в доверенной государем императором губернии?
– Так вы… Ваше превосходительство, отчего же вы ранее не…
– Вы не стойте так, господин коллежский советник, – перебил я что-то там себе бормочущего под нос разведчика. Во-первых, не хотел давать ему время собраться с мыслями. А во-вторых, мне он больше нравился таким – растерянным и побитым. – Снимайте обувь. Сейчас вам принесут что-нибудь надеть… И проходите же наконец. Что же вы, так исповедоваться прямо у дверей и станете? Что там еще с вами приключилось?
Белорус всунул под колени гостю стульчик, и тот обессиленно рухнул. Словно бы ноги отказывались его держать.
– Видно, это Павел Иванович Менделеев мое инкогнито раскрыл. Он уже поведал вам, ваше превосходительство, что его старший брат, Дмитрий Иванович, женат на моей родной сестре Феозве Никитичне?
– Чудны дела твои, Господи, – выдохнул я. – Деревня. Все время об этом забываю… Но вы зря грешите на своего родственника. Это не он раскрыл ваш маленький секрет. Так что с вами приключилось, господин Лещев?
– Ваше превосходительство! – вскричал он, скидывая первый сапог. И тут же убавил тон, натолкнувшись глазами на оружие в моей руке. – Эм… Это обязательно, ваше превосходительство?
– Револьвер? – делано удивился я. – А как еще, сударь? Места тут лихие, дикие. Добрые люди по ночам в чужие дома не ломятся…
– Простите меня, ваше превосходительство, – признал мою правоту шпион. – И вы совершенно правы, ваше превосходительство. Дикие! Совершеннейшие дичайшие места в вашем Томске! Вы только представьте!
Апанас принес большое банное полотенце, халат и половую тряпку. Вид чумазой, расползающейся по паркету лужи возмущал его белорусскую душу, так что первые две вещи он попросту всунул в руки гостю, а сам взялся за битву с водой.
– Проходите же, – снова позвал я беглеца в гостиную. – Там, видно, и чай уже приготовлен.
– Водки ему, – посоветовал Стоцкий.
– Здоровья для, – поспешил согласиться Безсонов и потер руки.
Наш незадачливый субалтерн, не дождавшись продолжения банкета, уже успел свернуться калачиком на обширном диване и уснуть. А хлебного вина оставалось еще много…