На следующий день я встала уже ближе к обеду, и когда привела себя в порядок и спустилась вниз, то увидела в гостиной сидящих в одном кресле и обнимающихся друга с побратимой и подругу – они смотрели телевизор.
А по нему… шел репортаж о вчерашнем разбирательстве в военном ведомстве.
– Громче на десять пунктов! – крикнула я, круглыми глазами глядя на трехмерное изображение, и терминал послушно прибавил громкость.
«…И в связи с уже сказанным, вчера было проведено рассмотрение дела пяти студентов Звездной Академии. Как многие уже знают, последний набор курируют адмиралы, и провинившиеся были подопечными главы безопасности. Он отказался комментировать произошедшее, возможно, потому, что был не один, а с молодой девушкой, являющейся старшей группы арестованных студентов. И, хотя официально ни о чем не объявлялось, но уж очень близко и по-свойски адмирал общался со своей подчиненной».
И появилась картинка: Ремарк держит меня под руку и сажает в машину.
«А теперь подробнее об остальных событиях…»
– Выключить изображение!
– А я-то тебя вчера обыскалась… А ты была на разбирательстве! Ну, рассказывай!
– Что рассказывать, вы и так все по телевизору видели.
– Мы не только по телевизору видели, мы еще и в газете прочитали, – сказал Джим, показывая мне тоненькие пластиковые листы, на которых была напечатана статья и размещена движущаяся фотография – мы с адмиралом. И снята она была так, что как будто мы идем под ручку, а потом поворачиваемся и одновременно смотрим в камеру.
– Кошмар!
– Правда, фото не на первой странице, а всего лишь на третьей. Но пресса прессой, а нам нужны подробности, – добавил Джим.
И я, вздохнув, все подробно рассказала.
– Ты была на этажах руководства и в кабинете Ремарка? Вот это да! – вскричал мой друг.
– Ты видела генерал-адмирала и разговаривала с ним? – вскричала Громова.
– Да. Он совершенно обалденный мужчина с очень добрыми глазами.
– Знали бы вы, как этот мужчина в свое время воевал, не назвали бы его таким милым, – заметил друг.
– Ничего ты не понимаешь.
– Это ты не понимаешь. Его положения милые пушистые кролики не достигают.
Показав ему язык, я повернулась к Кире.
– Что собираешься делать сегодня?
– Не знаю, наверное, полежу дома.
– Я позвоню своей двоюродной сестре. Ох, мне же еще к родителям заходить! – простонала я.
Мои друзья сочувственно на меня посмотрели.
– В общем, вы развлекайтесь, а у нас свои планы. Верну Джима обратно перед вашим отлетом на учебу, – сказала Женя.
– Смотри, чтобы родители не узнали. А то одноразовыми ваши отношения трудно назвать, – заметила я.