— Чайник вон там. Погоди, сейчас адъютанту скажу. Эй! — Иванцов крикнул в соседнюю комнату. — Казанцев! Чаю обеспечь нам два стакана. Ты как пьешь, Степан?
— Как и все, из стакана да ртом, — Нефедов усмехнулся, — вы за столько лет не выучили еще? Без сахара.
— Не генеральское это дело — заучивать, — его собеседник тоже улыбнулся в ответ. Зная друг друга с самого начала войны, они оба иногда позволяли себе общаться «без чинов», хотя Нефедов место свое знал и лишнего не позволял.
Принесли чай. Иванцов отхлебнул из стакана и вдруг сразу как-то посерьезнел и задумался, помешивая ложечкой крепкий настой.
— Не кончилась война? — пробормотал Степан, поглядев на него.
— А? Что? — спохватился Иванцов, вскинув голову.
— Это я так, о своем, товарищ генерал. Думаю, у вас ко мне не просто разговор за чаем, верно?
— Твоя правда.
Иванцов снова повеселел, — а может, так просто показалось. Он встал со стула, прошелся, скрипя сапогами, от стены к стене. Зачем-то заглянул в маленькое подвальное окошко, сквозь которое все равно ничего нельзя было увидеть.
— Ладно, нечего вола за хвост тянуть, — сказал он решительно. — Бери мой «виллис», Степан, и езжай в Торгау. Это отсюда…
— Полтораста километров, знаю, — закончил Нефедов, — а по нынешним дорогам и все двести получится. Может, я лучше танк позаимствую?
Посмеялись, а потом генерал вернулся к своему.
— Дело такое, Степан. Там на Эльбе, сам знаешь, сейчас и наши и союзнички загорают. Например, Полубояров со своими танкистами, их все никак передислоцировать не могут, тянут. Вот они со мной и связались. Короче говоря, со стороны американцев просьба о помощи пришла. Их разведвзвод нашел там русскую девочку…
— А мы при чем? — изумился Степан, хлебнув чаю. — Сейчас там сам черт ногу сломит: и беженцы, и лагерники, и черт-те кто! Куча мала. Пусть передадут в санбат или еще куда, зачем по кочкам трястись? Простое дело. Особый взвод по пустякам дергать…
Он не стал добавлять, что уже неделю мечтает выспаться.
— Нефедов! Тебя кто учил старших по званию перебивать? — рыкнул генерал так, что адъютант испуганно высунулся в дверь, но тут же убрался обратно.
— Виноват.
— Виноват будешь у попа на исповеди! Распустился! Герой! Пользуешься, мать твою за ногу… тем, что я тебя давно знаю! А сейчас меня слушай! И кури ты, чтоб тебя, чего мнешься?.. Простое дело, да вот не очень. Они так и хотели — просто передать ее нашим и порядок. Да вот как только девчонка к ним попала, рассказала, что ее какие-то не то альвы, не то колдуны, не то нечисть какая-то в плену держала рядом с Торгау, и что она от них сбежала, а сейчас может показать, где они прячутся. Но покажет только нашим. Вот тебе и простое дело. Американцы с ней бились несколько дней, уговаривали — ни в какую. Только тогда связались с нами. У Полубоярова тоже не дураки, они про Особый взвод и вспомнили.