— Паскуда… — старик покашлял горестно.
— Дальше — больше, — жестко продолжал Нефедов. Ту деревню, Николаевку, он всю раскатать приказал. Не потому что оборотни голодали. А потому что, как оказалось, девка там жила, которую он домогался. А она от него сбежала, да еще и своим родным рассказала. Они собирались в район звонить. Вот он и привел кран таренов… Когда сюда прибыл тот, другой взвод — они не знали. Там были только люди, поэтому шансов у них не было, полный ноль. И ведь все рассчитал, гад ползучий! Чтоб второй, который помладше, подрос, этот… целый погреб набил деревенскими, подрезал им жилы на ногах да руках, и оставил. Сам подумай, Родионыч — это человек ли?
Он вздохнул, прислонился спиной к дверному косяку и прикрыл глаза. Старый шахтер, увидев это, засуетился, встал, покряхтывая.
— Ты вот что, Матвеич… Посиди-ка, отдохни. Или поспи, это лучше всего. А я, старый дурак, к тебе с расспросами лезу… — бормотал он.
Степан сидел неподвижно, дышал глубоко. «Спит, — подумал Илья Сергеевич, — военный человек, оно и понятно. Где сел, там и спит. Ну ладно».
Он зашаркал в избу, стараясь потише стучать палкой.
* * *
Старшина Нефедов не спал. Он вспоминал. Тогда, на поляне, захлебываясь слезами, плешивый рассказал все, ничего не скрывая — да и зачем ему было нужно что-то скрывать? Кислый, медный привкус смерти отступил, пропадая с языка. Степан посмотрел на Казимира, который безмятежно чистил длинной щепкой свои аккуратные ногти.
— Властям сдашь? — спросил Тхоржевский.
— Ага. Как же. Еще и чаю ему налить, может, и на гармошке поиграть? — скрипнул зубами Степан.
— Тогда? — полувопросительно произнес вампир, но старшина уже видел, как хищно вздрогнули его губы.
— Забирай.
— Н-нет! Куда? А-а-а!.. Я все рассказал! — вой плешивого разорвал тишину, но альвы уже отступили, и он мешком плюхнулся под ноги Казимиру. Ласс выдернул стиалл и тоже отвернулся равнодушно. Вампир наклонился и схватил человечка за шею, разом превратив крик в невнятное бульканье.
— Я отлучусь, — сказал он, — ничего особенно красивого в этом нет.
— И где ты такой вежливости нахватался? Валяй, — старшина был занят другим. Он подошел к погребу и долго смотрел вниз, туда где плавал затухающий стон.
— Я проверил, Старший. Они все пахнут кран тареном, — Ласс подошел и встал рядом, — на каждом его метка. Если их оставить так, то через два-три дня они превратятся. И тогда это уже не остановить.
— Ни одного? — мрачно переспросил Нефедов.
— Ни одного. Похоже, когда им резали жилы, кран тарен кусал каждого. Точно пробуя на зуб. От его слюны нет противоядия, Старший. Только для нас… и может быть, для тебя.