Земля Ольховского. Возвращение. Книга 3 (Колчигин) - страница 22

— Укладывайтесь, Наташа, — ровно проговорил я, наглухо закрывая заслонкой узкое окно в изголовье лежанки и наполовину прикрывая другое — в ногах.

— Вам рассказать перед сном сказку?

— Только не про Колобка! — улыбнулась она, укрываясь махровым покрывалом. — Правда, если в вашем произвольном изложении…

Придвинув скамейку к лежанке, я сел рядом и взял в свои руки нежную девичью ладонь. Мне вдруг подумалось, что в ближайшие пару часов я, скорее всего, опять буду сидеть здесь и успокаивать свою помощницу, после очередного потрясения — теперь я уже не сомневался, что нового нападения аборигенов не избежать… Вместо сказки про Колобка я рассказал одну весьма занимательную историю, случившуюся со мной много лет назад, изложив её от третьего лица, оставляя, впрочем, для своей внимательной слушательницы шанс догадаться, кто на самом деле является истинным героем этого устного повествования… Спустя примерно четверть часа, когда моя помощница задремала, я тихо поднялся, жестом приказал Адмиралу, расположившемуся на пороге, войти в «каюту» и лечь на полу, а сам осторожно вышел и плотно прикрыл за собой неуклюжую дверь.

В своём помещении, я опустился на лежанку, прикрыл глаза и прислонился спиной к внешней упругой бревенчатой стене из пробкового дерева. Мне удалось забыться лишь на несколько минут — очень скоро я очнулся от вдруг охватившего меня чувства тревоги, открыл глаза, выпрямился и внимательно прислушался. Что-то очень тихо стукнуло в левый борт нашего плота, а потом послышался едва различимый скрип, как будто остро отточенный крюк осторожно воткнули в самый край платформы из плах, а потом как-то сразу вдоль бревенчатой стены послышались быстрые шаги нескольких людей, направляющихся к корме. Мгновенно оказавшись на ногах, я взял со стола крупнокалиберное ружьё и ступил в коридор. Первое, что я увидел на корме, это было то, как сидевший за румпелем мотора Александр приподнялся, глянул влево, привскочил и как-то неловко опрокинулся на бок… Секундой позже в коридоре появился великан-туземец (на полголовы выше меня — ему пришлось даже пригнуться в дверном проёме), одетый в штаны и жилет из рыбьей кожи светло-серого цвета, с коротким мечом в руке, а также целым арсеналом ножей за широким поясом. Ещё я успел заметить, как его не менее здоровенный спутник замахнулся небольшим топориком на короткой рукояти, метясь в сторону так и не успевшего подняться Александра… Привычным движением отбросив направленный на меня меч стволом ружья, я ударил в полную силу (даже с небольшим входом, насколько позволяла дистанция) каблуком сапога воинственного туземца в середину груди. Мой огромный противник, судорожно и хрипло вскрикнув, вылетел на корму, по пути уронив меч и сбив с ног своего спутника, угрожающего Александру, после чего оба они наткнулись на колпак подвесного мотора (благо крепление двигателя выдержало такое испытание) и с шумом рухнули в воду, подняв ко всему тучу брызг. Едва оказавшись на корме, я отвёл маховым движением ступни «снаружи вовнутрь» короткое копьё третьего нападавшего, мгновенно развернулся на все триста шестьдесят градусов с небольшим проскальзыванием вперёд и, оказавшись за его спиной, двинул противника прикладом в затылок, а потом уже догнал ударом ноги в спину обмякшее тело. Этот туземец рухнул прямо на душевую кабинку и, запутавшись в полиэтиленовой плёнке, вместе со сломанными стойками свалился с края платформы. Четвёртого нападающего я встретил ударом ноги в подбородок, едва туземный воин показался из за угла нашего сруба — он, сдавленно вскрикнув, сразу упал с плота, а пятый, получив пинок носком сапога в колено, присел, выронив топорик и арбалет, и схватился за травмированную ногу — его я сбросил в воду мимоходом, едва ступив в бортовой проход навстречу ещё двум нападающим. Следующий воин, уклонившись от моего двойного обманного движения (стволом ружья и ногой), получил сильнейший удар каблуком с полного поворота корпуса, отлетел назад на пару метров, сломал по пути часть бортового ограждения и с грохотом рухнул в одну из двух пришвартованных к краю платформы лодок… Последний туземец, потеряв самообладание, метнулся вдоль борта к носовой части плота, но я догнал его в два прыжка и ударил ступнёй между лопаток — он пробежал ещё пару метров и, вылетев из-под носового навеса, рухнул в воду прямо по ходу плота. Восьмой туземец, так и не покидавший одну из лодок, торопливо отцепил свою посудину и схватился за вёсла. Быстро пройдя назад, я трижды выстрелил картечью из тяжёлого ружья в борт его лодки, после чего судёнышко стало быстро наполняться водой, а потом, выпустив остаток магазина в днище второй пришвартованной посудины, вынул нож и обрезал удерживающую верёвку у самого основания железного крюка, впившегося в край плахи палубного настила.