— Это вы сейчас придумали, Иван Ильич! — снова засмеялась моя помощница.
— Кто-то ведь сказал тогда, что мне и в ворота не попасть!
— Так тоже я себя успокаивал, Наталья Андреевна! — вновь хитро улыбнулся мой заместитель. — Уж очень боюсь, когда в меня стреляют!
— И я, признаться, здорово испугался! — заявил вдруг и доктор, отодвигая пустую тарелку (Володя тут же привстал и добавил ему омлета без лишних вопросов). — Это похуже миномётного обстрела — когда прямо в тебя целятся! Пуля в сантиметре от моего уха пролетела!
— Сочиняешь, Олег Сергеевич! — усмехнулся я, наливая себе и девушке чаю (мы обычно переходили к нему раньше других).
— Наташа в облако попала — прямо над нашими головами!
— Вы уж поверьте моему богатому опыту, Николай Александрович, — продолжая хитро улыбаться, сказал мой заместитель. — Когда с красивой девушкой разговариваешь — привирать сам Бог велел, чтобы собеседница не заскучала…
— Да я в курсе, Иван Ильич, — открывая банку со сгущёнными сливками и подвигая своей помощнице отозвался я. — Просто в моём случае сочинять как-то не было необходимости — даже о большой части правды вечно умалчивать приходилось, чтобы страху не нагонять…
— Жизнь-то у вас была, надо полагать, не соскучишься! — кивнул Огнев, тоже наливая себе чаю. — Раз даже перед девчонками похвалиться было лишний раз нельзя!
Разговор этот, похоже, продолжился и после того, как я встал из-за стола и отправился к себе — моя помощница успела мне шепнуть, что «заглянет» ко мне после того, как управится со всеми делами. В своей «каюте» я прежде всего (как делал практически ежедневно) постирал, погладил и почистил кое-что из своего гардероба, а потом, предварительно разыскав на складе упаковку с новеньким махровым покрывалом, имеющим двухсторонний ворс, занялся раскройкой очередного изделия для своей помощницы — через пару дней хлопот должно было резко прибавиться, и у меня тогда уже не останется времени на такие дела. Выкраивая элементы будущего изделия, я постарался обойтись минимумом швов и деталей: низ и борта постарался совместить с хорошо обработанными краями покрывала, а рукав выполнил по схеме типового одношовного реглана мягкой формы. Пока я возился с раскроем ткани и смёточными швами, то первое время слышал сквозь лёгкий гул мотора, как Наташа у себя наводила порядок, также чистила и стирала одежду (трижды выходила на корму выплеснуть воду и просила дежурившего у мотора Петра зачерпнуть ей ведро). Но когда я принялся готовить швейную машинку, у моей помощницы в «каюте» наступила тишина — похоже, что она устала, прилегла отдохнуть и хорошо задремала. Подключив к работающему мотору удлинитель, я занялся стачиванием всех деталей будущего изделия длинными швами с двойным подгибом (другие стачные швы я в наших условиях старался не использовать). Дело шло быстро: сказывался мой опыт и сравнительная простота изделия — прямой силуэт, отсутствие застёжек (пришлось, правда, сшить широкий длинный пояс из основной ткани) и упрощенные линии рукавов. С этим последним этапом работы я управился менее чем за полтора часа, а потом, отложив готовый халат, прибрался на столе и прилёг на свой топчан — пока всё было тихо и спокойно, не мешало хоть немного отдохнуть и мне. Впрочем, это «немного» обернулось на деле двумя с лишним часами — сказалась усталость за все прошедшие дни. Проснувшись, я, следуя давней привычке, внимательно прислушался — кажущееся спокойствие всегда могло нести в себе немалую угрозу. Однако кроме ровного гудения мотора, едва слышного журчания воды среди брёвен плота и приглушённых голосов моих людей в «кубрике» ничего разобрать больше не удалось. Некоторое время я лежал, закинув руки за голову, и думал о предстоящих проблемах: знал — доставку всего груза и людей на «Странник» сумею организовать самым лучшим образом, но, вместе с тем, чувствовал — привести яхту в порт приписки будет очень непросто и, видимо, придётся решать совершенно необычные даже для меня задачи, принимая во внимание тот факт, что Земля Ольховского появляется в нашем мире раз в одиннадцать лет… Поднявшись, я умылся, причесал слегка взъерошенную шевелюру и сменил помявшуюся рубашку — спать днём, к сожалению, приходилось не раздеваясь, на случай непредвиденных обстоятельств… Пройдя в кубрик, я застал там неожиданную суету: доктор усердно крутил ручку мясорубки, укреплённой на краю стола, Огнев старательно срезал мясо со здоровенной ноги антилопы, а Володя разжигал на «камбузе» очередные «деревянные примусы». Моя помощница наблюдала за всем этим, сидя на скамейке во главе стола, и отдавала необходимые распоряжения…