— Как я мечтала с вами познакомиться! Идите к нам!
И протянула обе руки, чтобы помочь великанше спуститься, но… ее опередил Джузеппе. Старичок подхватил Костину мать под коленки и… легко переставил с помоста на пол, явив зрителям недюжинную, прямо-таки богатырскую силищу. Он так и не вернулся к сервировочному столику, подсел ко всем и налил себе кока-колы. Понтини явно пьянел от одного вида новой знакомой.
— Матильда, — представилась Костина мать. — Можно просто Мотя. Вообще-то по паспорту Матрена…
Матильда явно не оставила намерения разобраться с сыном и его живым подарком, поэтому Маргарита, преодолев отвращение, прижала черепашку к груди:
— Такого мне еще никогда в жизни не дарили! А перстни, — она покосилась на Лучано, — преподносит каждый второй.
— Как — второй?! — побелел итальянец, не поняв русской идиомы. — А кто первый?
Но его горестный вопрос остался без ответа, потому что в это время дородная Матильда вдруг вытаращилась в сторону входа и потрясенно пробасила:
— Полный куздец!
В зал вошел Георгий Кайданников.
…Он был в помятых трикотажных шортах, больше напоминавших дамские панталоны, и в майке-безрукавке. На ногах — резиновые банные шлепанцы. С пустыми руками: ни цветов, ни подарка. А держался горделиво и чопорно, как на великосветском рауте самого высокого пошиба. Когда он подошел и, как положено, взял Маргаритину руку для приветственного поцелуя, у нее недостало сил, чтоб ее отдернуть: внутри все так похолодело, а в глазах стало так темно, что с трудом удалось не грохнуться в обморок.
— Поздравляю со знаменательной датой! — сказал Георгий и раскланялся с окружающими тоже, но никто не ответил, будто языки проглотили.
«Какой позор, — стучало у Маргариты в висках. — Какое хамство. Гад, сволочь, мерзавец! Так испоганить праздник. Что делать… Дать пощечину? Попросить Валентина, чтобы прислал вышибал?.. Ох, да у него не только шлепанцы, но и немытые ноги, словно по болоту бродил целый день… Ведь специально их пачкал, дрянь!.. Действительно, полный куздец! Какое словечко-то Матильда завернула».
Однако — леди есть леди. Правила хорошего тона не позволяют прилюдно заметить чужую оплошность. А также — выходить из себя. Королева должна всегда хранить достоинство.
— Благодарю, господин Кайданников, — сдержанно улыбнулась она, — что выкроили для меня время. Могу себе представить, насколько оно у вас дорого.
«Пятьсот долларов в час, — вспомнилось ей. — Сэкономил, подлец, на переодевании. Или… наоборот, потратил драгоценные минуты на этот маскарад? Придурок, идиот, дерьмо».