— Мне нет прощения, — сказал он. — Я сорвал вам праздник. Я негодяй. Но хотел бы хоть как-то, хоть частично искупить…
Маргарита не двигалась, ждала. Что будет дальше? Какой-нибудь новый подвох?
— Я приготовил для вас скромный стол… Если вы не против.
— Синьорина против! — взвизгнул Лучано: вокальная подготовка явно изменила ему.
— Совсем напротив, я совсем не против, — пробормотала Маргарита и смешалась, поняв, что путается в словах.
Георгий подал ей руку, и она, как околдованная, положила на нее свою. Поднялась.
Заметила краем глаза, что черепашка медленно продвигается к краю тумбочки, вот-вот упадет. Бросила итальянцу напоследок:
— Будь любезен, проследи за животным.
Больше Лучано Джерми, хозяин компьютерной фирмы «Колизеум», Маргариту не интересовал.
И был ужин тет-а-тет, о котором так мечтал Лучано и который заполучил Георгий.
Стол был накрыт прямо у него в номере, и именинница поняла, что трапеза подготавливалась не с бухты-барахты, а заранее, исподволь, и была тщательно продумана.
Если б Маргарита была способна сейчас размышлять, то, верно, представила бы себе, как хозяин номера отдает распоряжения официантам и горничным, а сам в это время старательно облачается перед зеркалом в задрипанную майку с шортами. Наверное, это насмешило бы ее.
Но размышлять она не могла.
Здесь, как и в ресторане, электричество было выключено. Но посреди стола стояла одна-единственная свеча; высокая, из чистого пчелиного воска.
«Как венчальная», — мелькнуло в голове, но это мимолетное наблюдение сразу же растворилось в звуках тихой музыки, которая лилась непонятно откуда.
«Шато-Марго», как колдовское зелье, мерцало в хрустале бокалов, запеченная форель золотилась в тарелке, словно осенний лист. Обычно рыбу не подают с красным вином, но это — исключение: сегодня королева должна пить свой, королевский напиток.
Разноцветные корзинки-тарталетки со всякой всячиной, китайский салат из чего-то непонятного, цветного, нарезанного тончайшей стружкой. Все живописно, все источает аппетитные ароматы.
Но приступить к еде невозможно… Маргарита могла лишь сидеть вот так, пряменько, неподвижно, и смотреть перед собой… На Него.
А Георгий — на нее. Они разместились, как положено по этикету, по разные стороны стола. По-королевски.
И вдруг оба одновременно стали приподниматься и, опершись руками о крахмальную скатерть, потянулись губами друг к другу. Через стол. Хорошо, что он был небольшим.
Маргарита сбила грудью бокал — и багряная жидкость начала медленно растекаться по белоснежной льняной ткани.
Между их лицами встало преградой пламя свечи — Георгий затушил фитилек пальцами.