Все еще находясь в состоянии, близком к шоковому, он заговорил по-итальянски, эмоционально и безостановочно. Голос его был певуч и мягок, жесты оказались плавными и выразительными.
Из всей тирады Маргарита уловила смысл лишь нескольких слов. «Беллиссима» — это, конечно же, о ее красоте. «Колизеум» — ну, это ясно: об исторической достопримечательности Италии. «Фирма» — естественно, так и будет фирма.
Маргарита отодвинула опустошенный стакан, тут же предупредительно подхваченный барменом.
— А по-русски вы не говорите? — прервала она поток итальянского красноречия.
Иностранец опомнился:
— Скузи, — извинился он. — Простите, синьора. Знаю по-русски. Немного.
— Хватит и немногого. Только я не синьора, а синьорина. Я не замужем.
Она сказала это не без умысла, с подначкой. Продолжала свой эксперимент. Как отреагирует этот пылкий синьор на то, что такая красавица — и вдруг одинока?
Он отреагировал судорожным вздохом. Дрожащей рукой протянул ей свою визитную карточку с золотым ободком по краешку.
«Лучано Джерми, — разобрала Маргарита. — Фирма «Колизеум». Оргтехника: производство и торговля».
Выходит, она ошиблась: «Колизеум» означало вовсе не древнеримский амфитеатр, а как раз фирму. Причем по производству оргтехники. Забавно: Георгий тоже занимается компьютерами.
— Очень приятно, синьор Джерми, — кивнула она. — А меня зовут Маргарита.
— Синьорина Маргарита! — в восхищении пропел Джерми хорошо поставленным оперным тенором.
Интересно, итальянцы что, все поют? Климат, что ли, способствует развитию вокальных способностей? Или просто — национальная традиция?
— Ио ми кьямо Лучано, — так же певуче продолжал он. — Называйте меня по имени, Маргарита.
— Лучано, — кивнула она. — Почти Паваротти. Тем более что вы тоже поете.
— О! О! — засмущался Джерми. — Паваротти — гений. Джерми — дилетант.
— Любите оперу?
— О! Опера — это… это мир! Это любовь! Это… как хорошее вино!
Тут он вспомнил о правилах вежливости, сделал артистичный жест в сторону полок с напитками:
— Вы выпьете что-нибудь?
Маргарита подумала — и решила покапризничать, подразнить нового знакомого:
— Хочу… арбуза.
Лучано Джерми растерянно заморгал, беспомощно глянул на бармена. Тот лишь пожал плечами: извините, мол, ничем не могу помочь.
Но было видно: даже если бы арбузы входили в ассортимент его бара, он — из ревности — сокрыл бы этот факт. Как бы он ни был вышколен, но не мог скрыть зависти к смелому удачливому итальянцу.
Впрочем, ревновал не он один. Посетители в глубине зала тоже выражали недовольство. Многие поднимались и покидали заведение.