В это время вернулась Ольга. Вошла и остановилась на пороге:
— Вот, это да! По какому поводу гулянка, и откуда все это?
А я лежал и молча, смотрел на нее, как истукан. Черт возьми, она прекрасна! Я даже глаза прикрыл, чтобы не смотреть на нее, но это было выше моих сил. А когда открыл глаза, то увидел, что Ольга приближается ко мне. Она, молча, постояла, глядя на меня, потом наклонилась и поцеловала в губы. Я решительно схватил ее за плечи и повалил на кровать, но в это время хлопнула входная дверь, и в дом буквально ворвались пацаны. Ольга быстро вскочила и поправила растрепанные волосы:
— Что случилось?
Но они ничего не ответили, они просто играли в догонялки. Мальчишки быстро обежали вокруг стола и, таким же вихрем, выскочили на улицу. Первый порыв у нас остыл, но у меня уже было ощущение будущего счастья. Внимательно посмотрев друг на друга, мы уселись за стол, выпивали, закусывали, болтали ни о чем, но в голове билась только одна мысль — когда же, когда же, когда же?
Зашли мальчишки:
— Мам, можно мы еще погуляем?
— Никаких гулянок, давайте ужинайте, и быстро спать!
— Ну, мам!!!
— Никаких «мам», кому я сказала!
Они с сожалением сели за стол и стали нехотя жевать. В это время стелила постели и, обращаясь ко мне, она крикнула:
— Тебе где постелить, Витя?
— А сено есть у тебя в сарае?
— Есть, только прошлогоднее, нынче еще не косили.
— Ничего страшного, постели мне там.
— Хорошо!
Она ушла в сарай, я тоже вышел на улицу и стоял, слушая тишину. В это время Ольга окликнула меня:
— Витя, ты где? Иди сюда!
— Сейчас!
Я медленно, сдерживая себя, зашел в сарай. Там было уже темно, но я увидел светлое пятно и пошел на него. Передо мной внезапно выросла Ольга, положила руки на плечи, и мы стали исступленно целоваться. Потом она легонько оттолкнула меня:
— Поду мальчишек посмотрю, потом приду, жди!
— Постарайся быстрее!
Ольга улыбнулась:
— Как заснут детки, так и приду. Не торопись, а то успеешь.
И она выбежала из сарая, я тоже пошел к дому, мне нужно было забрать свое барахлишко и оружие. Потому, что любовь любовью, но идет война, и от этого никуда не денешься. Потом я разделся, лег и стал ждать Ольгу. Сено, хоть и прошлогоднее, пахло приятно, а где-то в углу шебаршились и попискивали мыши. И под эти запахи и звуки я, незаметно для себя, задремал. Проснулся я от того, что кто-то навалился на меня! Я провел боевой захват, но ощутил под руками податливое женское тело:
— Витенька! Ты что, мне же больно!
Окончательно проснувшись, я жарко зашептал ей на ухо:
— Олюшка! Прости, прости меня, дурака!