— Что у вас там случилось, что за разговоры?
— А дела вот такие! Люди уже про тебя все знают, здесь же деревня, ничего не скроешь.
— Ну, и что?
— А то, Витенька, что уходить тебе надо. Потому, что боятся люди и за себя, и за деревню. Сегодня-то промолчали, а что дальше будет, неизвестно. У кого-нибудь язык развяжется, что тогда? В общем, просят тебя люди уйти, вот так-то! Сегодня переночуешь, и все!
— Конечно, Оленька, конечно. Не буду же я людей под монастырь подводить.
Она обняла меня и вдруг разрыдалась:
— Не хочу я, чтобы ты уходил.
Я снова погладил ее по голове:
— Нет, это правильно, я должен уйти.
Ольга вдруг прижалась ко мне всем телом и затихла. Тут я заметил в окно, что возвращаются пацаны, осторожно отстранил Ольгу и вышел в сени:
— Вот что, ребята, разговор есть.
Они остановились, вопросительно глядя на меня, а я продолжил:
— Значит, так! Завтра я ухожу, а ваша задача на сегодня будет такая. Когда стемнеет, дойдете до полицая Осипа, и пусть он мне принесет винтовку брата своего, Архипа. И патронов, сколько есть. Понятно? Выполнять!
Пацаны вытянулись в струнку:
— Так точно, товарищ командир!
Я потрепал их по головам и пошел в сарай, чтобы обдумать, что мне делать дальше. Улегся на сено и прикрыл глаза. Да, конечно, удобно устроился лейтенант Герасимов! И крыша над головой, и жратва с выпивкой, и баба под боком, и опасности почти никакой. Живи, да радуйся! Вот только от присяги меня никто не освобождал, и гнать врага с родной земли все равно придется. Как ни крути, но это моя обязанность и мой долг, и с этим я полностью согласен. Мне просто погано видеть эти сытые рожи и то, что они распоряжаются здесь, как у себя дома, где-нибудь в Баварии или в Саксонии. Мне вспомнился сегодняшний «лектор» с выпученными глазами. Ничего, у вас глаза еще не так вылезут, когда погоним мы вас отсюда поганой метлой. Здесь еще Наполеон горе мыкал!
Я принял решение и задремал, но задремал чутко. И когда скрипнула дверь сарая, автомат был уже у меня в руках. Но это пришла Ольга:
— Витя, Осип пришел.
— Хорошо, Оля, давай его сюда.
Полицай осторожно зашел, присмотрелся и протянул мне винтовку:
— Вот, принес.
— Молодец, патроны давай!
— Сейчас.
И он выложил три обоймы.
— А теперь присаживайся, поговорим.
Осип нашел себе местечко и угнездился.
— Немцев много на станции?
— Не очень, человек пятьдесят.
— А полицаев твоих сколько?
Он даже как-то обиделся:
— Почему это моих? Я же за вас головой рискую.
— Ну, ладно, извини!
— Точно не знаю, сколько их там. То приходят, то уходят. Наверное, рыл двадцать — двадцать пять наберется.