Мама фыркнула. Я ела свои хлопья, делая вид, что очень заинтересована написанным на обратной стороне пакета молока, но на самом деле я слушала разговор родителей.
— Следующее, что ты, возможно, захочешь — это отослать его в один из тех домов, что на полпути? — сказала мама.
— Ну, Тони, — сказал отец, — это, возможно, и не такая плохая идея. Он сможет встретить других детей с такой же проблемой, узнает, что не одинок в этом.
— Мне это не нравится! — ответила мама. — Я говорю тебе, что мне не нравится это.
Отец развел руками.
— Конечно, тебе это не нравится! — сказала он. — Ты же хочешь с головой завернуть его в вату, как хрустальную вазу при перевозке. Но ты не сможешь этого сделать, Тони. Ты не сможешь всегда его защищать. И не сможешь вечно за ним приглядывать. Он попытается найти способ повторить это снова, невзирая на то, следишь ты за ним или нет.
— Папа прав, — сказала я с набитым ртом.
Мама уставилась на меня.
— Разве тебе никуда не нужно идти, юная леди?
Мне никуда не нужно было, но я решал пойти в свою комнату и позаниматься. Никто не донимал меня расспросами, почему я пошла репетировать после того как якобы шесть часов провела, как раз этим и занимаясь. В этом была вся моя семья.
Клэр Липманн — единственный человек, который мог слушать меня, пока я репетировала. И Рут тоже. Как только я закончила играть, зазвонил телефон. Это была Рут — хотела узнать о прогулке.
— Все прошло нормально, — сказала я, просовывая во флейту шомпол , чтобы убрать конденсат.
— Нормально? — словно эхо повторила Рут. — Нормально? Что вы делали? Куда ездили?
— Мы просто катались, — ответила я. Можно не спрашивать меня, почему я не заставила себя рассказать Рут про Шона. Я бы даже не смогла рассказать ей о нем.
— Вы уехали покататься. — Недоверие в голосе Рут возрастало. — Куда? В Чикаго?
— Нет, просто по округу. А после мы поехали в «Чик».
— «Чик»? — голос Рут был близок к спонтанному возгоранию. — Это же бар. Бар для байкеров.
— Да, — ответила я.
— И у тебя не попросили удостоверение?
— Нет, — ответила я. — Мы ничего не показывали, потому что Роб знает бармена.
— Ты что, пила?
— Конечно, нет, — сказала я.
— А он?
— Оу, Рут. Ты что, действительно думаешь, что я бы поехала на мотоцикле с парнем, который пил алкоголь? Мы взяли содовую.
— О. Он поцеловал тебя?
Я ничего не ответила, взяла флейту и убрала её в бархатный отсек чехла.
— Джесс, — выдохнула Рут. — Он сделал это. Я не могу поверить, что он тебя поцеловал. С языком?
— К сожалению, нет.
— О, Боже мой! — воскликнула Рут. — Ну, возможно, это и к лучшему. Тебе не следовало позволять ему поцеловать тебя взасос на первом свидании. Он может подумать, что ты легкодоступная. Ну, так что, ты снова собираешься с ним встретиться?