"Святой водой от хвори себя пасет боярин, - думал Амосов, когда толстяк проходил мимо. - От хвори спасешься, а жир тебя задушит".
Хриплое дыхание боярина долго раздавалось в его ушах.
Стук лошадиных копыт по мостовой заставил морехода повернуть голову: отряд конных воинов остановился у богатых хором боярина Исаака Борецкого; ворота распахнулись, и всадники въехали во двор.
"Так вот откуда шум!- догадался Труфан Федорович. - Борецкий у себя войско собирает".
Взглянув на колокольню, он решил взобраться на нее и узнать, что делается на дворе именитого боярина.
С колокольни как на ладони можно было рассмотреть огромный двор Борецкого.
Не менее пятисот вооруженных всадников расположились в нем лагерем. Воины спешились. Они по очереди подходили к большим чанам с медом и, зачерпнув ковшом, пили. Из окна терема, крытого свинцовыми пластинами, выглядывал дозорный в стальном шлеме.
Через два двора отворот Борецкого стояли хоромы Федора
Арбузьева - дружка и собутыльника именитого боярина. Боярин Федор Арбузьев был один из самых богатых людей в Новгороде, и его земельные владения не уступали владениям Борецких. Двор Арбузьева был также полон всадников.
Труфан Федорович с удивлением глядел на военные приготовления богатых бояр.
Посмотрев по сторонам, старый мореход собрался было спуститься с колокольни, но его остановил шум и яростные крики, доносившиеся теперь с другой стороны.
На улице показались несколько человек: они бежали, крича и размахивая руками. За ними повалила плотная толпа горожан - у многих в руках было оружие.
По сигналу дозорного на дворе Борецкого заиграли в боевой рог, его призывный сигнал повторился у Арбузьева. Воины стали садиться на лошадей.
Труфан Федорович схватился за сердце. Теперь он понял, для чего готовили войско. Забыв свои годы, он мигом спустился на землю и бросился бежать по улице прямо навстречу яростно ревущей толпе.
- Стойте, стойте, други! - закричал он, расставив широко руки, словно норовя остановить бегущих горожан. - Много войска там... Посекут, порубят вас!
Его окружили. Один молодой кожевник с коричневыми от дубовой коры руками с ругательством схватил старика за бороду и замахнулся на него топором. Несколько рук остановило парня.
- Стой, тебе говорят! Мореход это, Амосов старший. Людям от него обиды нет. Слушай, что старик говорит.
- У бояр, у Борецкого да Арбузьева, войско стоит. Сейчас ворота отворять будут, - говорил, задыхаясь, Амосов.
Толпа приближалась к Амосову. Впереди вели Степанька, рядом шла его жена Амефа, заплаканная, с растрепанными волосами.