В очаге пылали раскаленные угли. На вертеле дожаривались остатки кабанины; капли жира, вспыхивая на углях, отражались на блестящих рыцарских доспехах, расставленных по стенам и углам.
Вот уже неделя, как рыцари, празднуя удачную охоту, горланили песни и без устали стучали о стол оловянными кружками, требуя пива.
На другом столе братья-оруженосцы пили из деревянной чаши таких размеров, что в ней можно было купать ребенка. Громко хохоча и толкая друг друга, они норовили пить из одной посудины все шестеро разом.
- Скоты, скоты! - с презрением повторял старый Прийду, стараясь не глядеть на пьяных братьев-рыцарей.
Снова наполнив кружки и чашу пивом, он поднялся наверх, плотно притворив за собой дверь.
- Не нравится старой собаке принимать таких гостей, как мы! - с трудом говорил один из рыцарей. - Видал, брат Лангем, какая надменная рожа у этого мерзавца?
Говоривший пучил глаза и старался держаться прямо. Ему это не удавалось он все время валился на бок.
- Ты прав, брат Дирк. Если бы не мы, здесь давно бы собралась полная корчма этих дикарей, и они стали бы жаловаться друг другу, что мы берем большие налоги. Но, брат Дирк, мы ведь знаем хорошее правило: чем чаще стригут овцу, тем у нее быстрее растет шерсть. - И рыцарь, высокий и худой, как высохший сук, захохотал.
- Твой смех, брат Лангем, не к месту... - очнувшись от дремоты, заметил третий рыцарь, с лицом, изрубленным крест-накрест сабельными ударами. - Прошли добрые времена. Если бы господь дал хорошую войну, - он поднял глаза к потолку, - все бы изменилось.
- Ты прав, брат Зиверт, - плаксиво, еле ворочая языком, отозвался Дирк, войны бы или хоть хорошей драки. А теперь нам осталось только одно развлечение - разъезжать по чужим свадьбам да по знатным крестинам.
Кто-то снаружи стал двигать щеколдой; на стук никто из сидящих не обратил внимания, зато лежавшие у очага псы беспокойно зашевелились и подняли голову.
Подхваченная ветром дверь с шумом распахнулась. И с
потоками воды, хлынувшими в комнату, появился человек небольшого роста, закутанный в плащ.
Один из братьев-оруженосцев ударил ногой большую собаку, пытавшуюся кинуться на чужого.
- Да будет на вас благословение божие! - сказал вошедший, откинув капюшон и отряхиваясь. Взгляд его маленьких беспокойных глаз быстро пробежал по лицам запьяневших рыцарей.
Услышав немецкую речь и рассмотрев на плаще незнакомца красный крест отличие орденских священников, братья наперебой стали приглашать его к столу.
- Благо-слови... на-шу тра-пезу... отче, - запинаясь, обратился к нему худой рыцарь.