В одной из огромных комнат, в центре которой стоял бильярдный стол, в кресле сидел мужчина лет сорока пяти в полосатом махровом халате. Лицо обыкновенного зажравшегося чинуши неопределенной национальности. Среднего роста, с грузноватой фигурой и отвислым брюшком, с седыми висками и усталым выражением лица.
Чиновник? Депутат? Или вор в законе? Впрочем, все они из одной оперы. Назову его вором — так короче. И точнее.
Покачивая бокалом с алкоголем коньячного цвета, вор поднял на меня тяжелый взгляд и проговорил неприятным скрипучим голосом:
— Поймали? Наконец-то… Я уж думал, тебя попросту придется пристрелить.
— Не подскажете ли, за что? — невесело поинтересовался я. — А то третий день мучает любопытство.
— Сейчас узнаешь…
Жестом он приказал опричникам подвести меня ближе. Осмотрев с головы до ног, усмехнулся и принялся рассказывать о том, как нехорошо я поступаю, разыскивая на пляжах города потерянные честными людьми дорогие вещи…
Вот тут я и вспомнил о молчаливом хамстве.
А что еще оставалось делать, когда за спиной стояло пятеро охранников и у каждого в руке поблескивал готовый к стрельбе ствол?..
* * *
Реакция неизвестного мне типа была предсказуема. Однако тип оказался выдержанным и неглупым: быстро сменив тактику, он перешел к конкретике.
— У меня есть сведения, что ты нашел на побережье некую золотую цепь. Это так?
«Откуда у него эти сведения? — лихорадочно искал я ответ, пока не вспомнил: — Сашка! Мой друг детства Сашка! Вот же сучий прохвост! Только он видел у меня эту цепь. И только он мог о ней проболтаться!..»
Так, источник утечки информации выяснен. Теперь дальше.
С цепью расставаться решительно не хотелось. Жалко было цепь. Все ж таки я рассчитывал отвезти ее знакомому краснодарскому ювелиру и выручить сумму, равнозначную годовой выручке с моего пляжного промысла.
Исходя из этого, я не спешил открывать рот.
— Ты не слышал моего вопроса? — ехидно ухмыльнулся вор.
Молчу. Имею полное право не слышать после контузии.
Вор кивает кому-то из телохранителей, и я, даже не успев напрячь мышцы, получаю кулаком по правой почке.
Старательно скрываю боль. Ни одна мышца на моем лице не должна выдать истинных ощущений.
Левая бровь сидящего в кресле типа изламывается. Он немного удивлен.
Следующий жест. И сзади прилетает сильный удар по трапециевидной мышце, занимающей всю верхнюю часть спины вплоть до затылка.
Это очень больно. Телохранители хорошо знают свое дело.
Правая рука на несколько секунд отнимается и висит бесчувственной плетью. Но я терплю и вновь стараюсь не подать вида.
Воровской лоб покрывается морщинами оттого, что изламываются обе брови. Удивление хозяина роскошной виллы нарастает.