— Ты что же испытывать мое терпение сюда пришла? — взорвался Коновалов. — Забыла, что ли, с кем говоришь? Вот, Костыль это забыл, и увидишь, скоро по нему справят отходняк!
— Значит, для тебя все одно — что Костыль, что я? — окончательно выйдя из себя, подбоченилась Настя. — Тогда не взыщи, Вася: кончилась, видно, наша с тобой любовь! Для тебя это не потеря — стоит свистнуть, и рядом будет другая. Но и с меня больше не требуй верности!
Такое от нее Седому слышать еще не приходилось! От ярости он покраснел как рак и показалось, что сейчас его хватит удар. Он хотел было придушить Настю на месте, но, вспомнив, что на ней завязана вся операция, вовремя одумался. «Нет, сейчас никак нельзя этого делать. Расправлюсь с ней после, — мстительно подумал он. — А сейчас лишь выдам аванс!»
Сдержав себя, Седой приблизился к ней вплотную и, кривя душой, хрипло произнес:
— Благодари Бога, что я к тебе так привязан, Настя. Только поэтому оставляю на первый раз твою наглость без серьезных последствий. Ведь сама знаешь, что никто не смеет так со мной говорить! — тяжело на нее взглянув, он неожиданно отвесил звонкую пощечину. — А это получай, чтобы впредь помнила свое место!
Успокоив таким образом свои нервы, Седой снова уселся за стол, а Настя, оглушенная его ударом, на подгибающихся ногах и плохо соображая, вышла из кабинета. Лишь очутившись на улице, она окончательно пришла в себя. «Все расскажу Сашке! — решила она вне себя от обиды и гнева. — Уж он-то за меня отомстит этому борову!» В этот миг она без всякой жалости начисто вычеркнула из памяти целых два года своих бурных любовных встреч с Василием Коноваловым — Седым.
— Так он, значит, над тобой снасильничал? — и без того смуглый, аж почернел лицом Цыган, когда Настя, беззастенчиво привирая для усиления эффекта, рассказала ему о том, как подло обошелся с ней Седой у себя в кабинете. — И это из-за него у тебя щека опухла?
— А я, Сашенька, зашла к нему только за тем, чтобы попытаться спасти своих девчонок. Он же мне это обещал! Ну что я плохого ему сделала? — жаловалась ему Настя на своего бывшего любовника, стараясь из мести возбудить к нему ненависть. — Вот как он мне за все отплатил! Неужели и ты способен со мной поступить так же?
Она всхлипнула, вытащила платок и сделала вид, что вытирает несуществующие слезы. «Я знаю Василия. Он затаил злобу, и не так еще расправится со мной, если Цыган меня от него не избавит, — страшась будущего, подумала она. — Только он не боится Седого, да еще Костыль. Но мокрушник не в счет».
Настя сидела рядом с Цыганом в его машине, припаркованной неподалеку от скверика на Патриарших прудах. Он примчался к ней, как только она ему сообщила, что произошло в кабинете Коновалова и, конечно, сразу же принял ее сторону в конфликте с их главарем.