— Ах, Михаил Юрьевич! — нежданно бросилась ему на грудь Настя, причитая и всхлипывая, хотя слез, разумеется, у нее не было. — Как же мне не горевать? Ухожу я от вас, хотя так привязалась к малышкам. Вы один только относитесь ко мне хорошо, — бросила на него нежный взор снизу вверх, недвусмысленно прижимаясь пышной грудью. — Только вы настоящий мужчина!
«А она явно хочет меня соблазнить, — сообразил Юсупов, тоже ощутив, что его охватывает чувственное волнение. — Необходимо сразу вправить ей мозги, — беря себя в руки, решил он, — чтобы не было дальнейших поползновений».
Он мягко, но решительно от нее отстранился, дав этим явно понять, что не намерен поддаваться на провокацию и ему не нужна любовная интрижка. Но тем не менее сочувственно спросил:
— Я все же хотел бы знать, Зиночка, причину, по которой ты от нас уходишь.
«Ага! Значит, я его не интересую. Рано же он состарился, — сообразила Настя, как всегда, трактуя происходящее в свою пользу. — Ну что же, пусть тогда ходит голодный. Такого никогда не поимеет от своей старухи! Не хочет удовольствия, получит порцию яда, — злобно подумала она. Уж я не пожалею грязи для его сыночка!»
И, приняв скорбный вид, Настя пожаловалась:
— Если я бедная девушка, разве можно со мной обращаться, как с собачонкой? Разве я так уж плоха по сравнению с женой Пети? — возопила она, жалея себя и чувствуя, как на глаза наворачиваются настоящие слезы.
— Погоди, Зина! При чем здесь мой сын и его жена? — насторожился Михаил Юрьевич. — Петя плохо с тобой поступил?
— Еще бы! Стала бы я иначе проливать слезы? — продолжала разыгрывать из себя скорбящую жертву Настя. — Пока жена в больнице, я была ему нужна, а сейчас решил со мной порвать! Видно, она оттуда скоро выйдет, — закрыв лицо руками, она изобразила, будто рыдает.
— Ты хочешь сказать, что между ним и тобой… — Михаил Юрьевич аж задохнулся от гнева при мысли, что это правда. — И давно это началось?
— Почти сразу, как только я к вам пришла, — с фальшивой стеснительностью, не отнимая рук от лица, но следя за реакцией Юсупова сквозь пальцы, ответила Настя. — У вас дома и у него на квартире. А вы разве не замечали?
Конечно, он замечал! И Светлана Ивановна приметила, что домработница строит глазки и заигрывает с их сыном. Но, зная его чистоплотность и порядочность, они не допускали мысли, что он способен изменить Даше. Да еще в тот момент, когда она должна была родить долгожданного наследника. Михаил Юрьевич весь кипел от негодования.
— Ладно, Зина! Похоже, что наш сын поступил с тобой дурно. Я сожалею об этом, — взяв себя в руки, хмуро произнес он. — Обещаю: ему это не сойдет с рук! Однако ты и сама понимаешь, что нам придется расстаться. Тут уж ничего не поделаешь, — строго взглянув на нее, добавил он. — Но ты не горюй и спокойно подыскивай новую работу. Петр тебе помехой не будет!