— Девочки! — строго сказала им Катерина. — Этот дядя — доктор, который будет брать у вас анализы, так как сейчас бушует эпидемия заразного заболевания. Вы ни на что не жалуетесь, но провериться все же не мешает. Поэтому сразу после завтрака, — повысила она тон, — всем надо будет пройти в медкабинет!
— Не бойтесь, малышки, я вам больно делать не буду, — заверил их «доктор». — Только проверю, нет ли сыпи и посмотрю горлышко.
— Ну вот, Сергей, я свое дело сделала и умываю руки, — заметно волнуясь, сказала ему Воронцова, когда они шли по коридору к ее кабинету. — Что дальше намерен делать? Смотри, не подведи меня!
— Да не трясись ты так, Катерина! — ободряюще взял ее за руку Фоменко. — Я же сразу переведу эту Надю в «карантин», который оборудовал в подвале без твоего ведома. В случае чего держись твердо: ты ни о чем не знала!
— Но нас же видели вместе? — не успокаивалась Воронцова.
— И что с того? Мало ли проходимцев шляются по детским учреждениям? — с усмешкой взглянул на нее Хирург. — Оправдаешься той «липой», которую я тебе якобы предъявил.
В дальнейшем все шло по его сценарию. Осмотрев для порядка всех детей, чтобы не вызвать подозрений у персонала, он, разумеется, нашел «опасные симптомы» у маленькой Наденьки и немедленно перевел ее в оборудованный им в подвале «временный изолятор».
— У меня нет еще полной уверенности в том, что девочка действительно больна. Поэтому пусть пока побудет здесь, — объяснил он нянечкам и Оленьке, которая ходила за ним как тень, беспокоясь за свою сестричку. — Если отправлю в больницу, то она там уж точно заболеет.
— А что все-таки с ней? — спрашивали они у «доктора», и он, пожимая плечами, отвечал всем одно и то же: — Похоже на ветрянку, но я не уверен. Во всяком случае, пока не выясню, пусть полежит отдельно от остальных детей.
Это звучало убедительно, вскоре все от Хирурга отстали, и он по сотовому позвонил Башуну.
— Послушай, Костя, я девчонку уже изолировал и собираюсь завтра начать подготовку к операции. Прошу тебя, — его голос прерывался от волнения, — не теряя времени, добиться согласия Седого. Иначе у меня ничего не получится! Честно признаюсь тебе: я его боюсь!
— Вижу, ты уже наложил в штаны, — презрительно рассмеялся Костыль. — Чего так испугался? Ведь мне отвечать, а не тебе! Свалишь все на меня!
— Нет, я не смогу! — взмолился Хирург. — Прошу тебя: поезжай и договорись! Он у себя в конторе, мною проверено.
«Да он в истерике от страха, — презрительно подумал Костыль о своем друге и пособнике. — Ничего не поделаешь, придется снова идти на поклон к Седому. Хирург — хитрый, его не проведешь!»