Прошла целая неделя со времени приезда отца Тулузэ, и он снова готовился уехать. Оба каторжника, помещенные в одной из башен, платили за гостеприимство тем, что расчищали тропинку, по которой подымались к замку. Большим событием этой недели было прибытие химических материалов из Нью-Йорка, и новая лаборатория уже была почти устроена. Жюльен в это утро был занят анализом крови двух обезьян, оперированных накануне.
— Мне иногда кажется, что я достиг несомненного успеха, — утверждал Шарль Зоммервиль, стоя с Алинь у одной из больших клеток: — в общем, если столько несчастных случаев произошло в течение моих первых опытов, то в этом виновата не сама операция. Вы могли уже убедиться, что она совершенно безобидна.
— Она не задевает никакой жизненной части тела и заканчивается в такое короткое время.
— Я должен сознаться, что это совершенно новое достижение. Раньше мне недоставало точности и смелости.
— Ведь, даже трудно допустить, — сказала молодая девушка, склоняясь над клеткой: — что эти обезьяны вчера подверглись операции.
— Не правда ли, — сказал Зоммервиль, вытирая пот с лица: — какая невероятная жара. Ведь всего только восемь часов утра.
— Я собиралась вас спросить, почему сегодня так тяжело дышать?
Они раскрыли все пять окон, выходящих на восток, откуда виден был весь океан, за пределами кораллового кольца. Шарль Зоммервиль заметил, что море имеет совершенно необыкновенный вид. Оно едва колебалось и было усеяно правильными белыми точками, располагавшимися в бесконечные ряды вплоть до самого горизонта. Небо из голубого превратилось в желтое. Стаи морских птиц улетали на запад.
— Странно, — пробормотал ученый, рассматривавший море в бинокль.
— Как зловеще... Взгляните на этот бледно желтый цвет, получающий медный оттенок... И как тяжело дышать!
— Действительно, можно задохнуться. Спустимся вниз. Может быть, там прохладнее.
Они прошли через восточную террасу и, перегнувшись через перила, с удивлением заметили, что волны лижут подножье скалы, несмотря на то, что час прилива давно прошел. Белые точки на море сделались чаще и заметнее. Их густые ряды протянулись в образцовом порядке. Можно было подумать, что это симметричные петли бесконечного невода, растянутого по поверхности спокойного моря. Казалось, что движутся одни эти петли. Стаи птиц: пеликаны, бакланы, фрегаты молча летели тяжелым усталым полетом.
Гилермо Мюйир появился на террасе, разыскивая Ляромье для того, чтобы поместить в надежное место моторную лодку. Он кратко предупредил:
— Готовится буря!