— Прыгнуть? — спросила она, погружая свой насмешливый взгляд в глаза ученого.
— Но, ведь, это безумие!
Он поймал ее на лету и удержал ее на минутку в объятиях, прежде чем осторожно поставить на землю.
— Вы берете людей силой, мисс Элен.
— Уверяю вас, что я совершенно не похожа на завоевательницу, — возразила она, комически потрясая пустыми рукавами.
— Я не могу сказать, что этот туалет вам к лицу.
— О, ведь, сейчас март, месяц карнавала. Предположим, что я на маскараде.
Ее усадили между Алинь и аббатом. Вскоре ее болтовня вытеснила всякий другой разговор. Она, как можно выше, засучила свои нелепые рукава, которые попадали в соус, и Зоммервиль часто взглядывал на гибкие движения ее красивых рук. На пальцах сверкали четыре дорогих кольца, из которых одно было украшено огромным алмазом. Жюльен, изучавший ее украдкой, спрашивал себя: не представляют ли эти перстни такое же количество приключений? Он никак не мог определить ее возраст, который, однако, скорее приближался к тридцати, чем к двадцати годам, несмотря на ее мальчишеские манеры.
— Она так же умна, как красива, — решил он: — Это женщина рассудка, которая очень хорошо умеет разыгрывать женщину сердца.
От него не ускользнули ее проделки. Иногда, встречая взгляд Зоммервиля, как будто не ища его, она опускала сейчас же ресницы со смиренным видом. Она умела искусно изображать любые чувства. Когда их глаза встречались, она вдруг обрывала банальную фразу, и как будто с трудом находила потерянную нить разговора, в то время, как профессор поглаживал усы, скрывая улыбку.
— Клюет! — подумал Жюльен, следивший за маневром в качестве любителя.
Она очень ловко перескакивала с одной темы на другую, как только испытывала затруднение поддерживать общий разговор.
Аббат упомянул о своей связи с одним влиятельным лицом в Венецуэле, которое, как он полагал, могло помочь ей войти во владение имуществом ее несчастного дяди. Она пробормотала благодарность, показывая, что воспоминание об этой драме вызывает в ее душе ужасный кошмар.
— Мне вернут мое богатство, — прошептала она взволнованным голосом: — но кто вернет мне моего обожаемого дядю?
Присутствующие были тронуты до слез, за исключением Жюльена, который любовался игрою бриллианта, в то время, как мисс Элен вытирала платочком слезы. Шарль Зоммервиль старался утешить ее: разве нет у нее в Калифорнии других родных? Ведь, она говорила о старой тетке, живущей в Париже. Она может найти у нее приют и вернуться к семейным радостям. Она покачала своей красивой головкой и принялась рассказывать историю о старой тетке, которая ей никогда не простит того, что она последовала за старым дядей в эту невозможную страну, и мило опускала ресницы под растроганным взглядом ученого, она выразила горячее желание отдохнуть и побыть в уединении.