— Дикарь!
— Его надо простить... — вступилась она: — В простоте своей души он думал, что так лучше.
— Вы правы, — согласился он, внезапно смягчившись: — он думал, что так лучше. Вам должно быть странно, что я так вскипел?
Он остановился и весело вспомнил:
— Значит, он на самом деле нас принял за супругов?
Когда он обернулся к Алинь, мокрая ветка задела свечу и она погасла. Они испустили крик ужаса, сейчас же сменившийся взрывом хохота.
— Вот так положение! Посреди ночи, посреди леса, ни одной спички! Да, ведь, эта катастрофа! — Вы не слишком боитесь, Алинь?
— Нет, не слишком.
— Я слышу, вы смеетесь... Но вижу столько же, сколько в трубе. Где вы?
Руки их встретились впотьмах и пальцы задержались в пальцах. Он взял ее за руку и увлек за собой, нащупывая свободной рукой препятствия. Было очень трудно взбираться по скользкой тропинке, и они вскоре принуждены были отдохнуть на каменном уступе. Под деревьями зажигалась иллюминация. Светляки, несущие в головах и брюшках яркие фонарики, стаями вылетали из-под коры старых деревьев и в безумной пляске носились над землей, создавая вихрь серебряных молний. Тьма расступилась, за темной завесой кустарника фосфорный свет бактерий закутывал светлым саваном мертвые деревья. Один светлячок заиграл своими алмазами на корсаже Алинь. Они молча двигались среди густого тумана, опьяненного горячим запахом цветов. Она держалась за полы его пиджака, в то время, как он шел впереди, вытянув обе руки. Вдруг она отпустила его, испустив крик боли... Ранена? Нет, вывихнула ногу. Он обнял ее за талию, и они медленно продолжали взбираться вверх, но каждый шаг вырывал у нее стон. Тогда, не говоря ни слова, не дав ей времени опомниться, он взял ее на руки.
— Это безумие! Я слишком тяжела! Не можете же вы...
— Замолчите! — прикрикнул он: — Не сопротивляйтесь! Вы легки, как цветок. Если я устану, мы отдохнем. Вообразите, что вы на руках старшего брата.
Прижавшись к его груди, охватив руками его шею, она отдалась сладкому оцепенению. Когда он опускал голову, под мокрой веткой, она чувствовала на своей горячей щеке ласку его дыхания. Она понимала, что наступит мгновенье, когда ищущие друг друга уста соединятся. Глаза ее закрылись. Все существо покорилось. Она всей душой и телом ждала поцелуя, который отдаст ее этому человеку, такому сильному, отважному и доброму. И мгновенье пришло. Жан остановился, страстно прижал ее к себе и поднял к своим губам... И внезапно, разжав объятия, он отвернул голову и прошептал:
— Простите, простите, Алинь... Я обезумел! Я забылся!