– Магистр вон Черен! – поприветствовал меня канцлер. – Глазам своим не верю! Вот уж не чаял увидеть вас снова! Что привело в наши края? Работа?
Тут хозяин кабинета закашлялся, да так, что согнулся в три погибели, и я счел необходимым выждать, пока ему станет легче, лишь после этого ответил:
– Его преосвященство епископ Вим просил меня принять участие в судьбе племянника. Надеюсь, я не опоздал?
– Насколько мне известно, – скрипучим голосом произнес канцлер, – с момента вашего отъезда состояние бакалавра вон Далена не претерпевало серьезных изменений. Так понимаю, братство святого Луки исполнило взятые на себя обязательства?
– Совершенно верно.
На канцлера мой ответ не произвел ровным счетом никакого впечатления; дела мирские уже мало заботили измученного болезнью старика. Я достал из саквояжа лист с формулой изгнания эфирных червей, но придержал его у себя, не спеша передавать хозяину кабинета. Как ни хотелось поскорее избавиться от последней улики, которая, пусть и косвенно, но все же связывала меня с убийством маркиза Альминца, по условиям договора в обмен на формулу канцлеру полагалось выдать соответствующую расписку. И было бы чрезвычайно опрометчиво полагать, будто в ней нет никакой нужды лишь на том основании, что искомый документ получен мной в обход братства святого Луки. Рано или поздно монахи узнают о случившемся и едва ли воспылают добротой к человеку, по чьей милости лишились всяческих шансов отсудить у епархии земли университета Святого Иоганна. Куш на кону стоял изрядный, за такое не зазорно и убить. И даже если нет – у братства хватало высокопоставленных покровителей, которые могли серьезно усложнить жизнь слишком самонадеянному магистру Вселенской комиссии.
Я для себя такого не хотел и потому предупредил:
– В соответствии с условиями договора вашей светлости надлежит заверить акт передачи формулы.
Хозяин кабинета поглядел на меня с нескрываемым сомнением и все же позвонил в колокольчик, вызывая секретаря. Когда тот возник на пороге, хозяин кабинета велел вызвать синдика и декана факультета тайных искусств, а после виновато развел руками:
– Предложил бы вам бренди, да теперь здесь не сыщется и капли спиртного! Только целебный настой… – Канцлер осторожно поднес к губам кружку, глотнул и скривился, даже не пытаясь скрыть отвращения. – Не стал бы мучить этим пойлом и злейшего врага. – Он словно опомнился и указал на кресло напротив. – Присаживайтесь, магистр! Прошу вас, присаживайтесь! Сам я ничего не понимаю в тайных искусствах, поэтому записи посмотрит мэтр Келер. А после уже составим акт…