В самой Новосергиевке атаман предполагал выставить заслон из казаков-добровольцев, а также из юнкеров и офицеров, проявивших себя в боях, — не более ста пятидесяти человек — а основные силы отвести в Оренбург. При этом ухо держать востро и наладить как следует разведку — он должен был знать все, что происходило в округе в радиусе ста километров.
Новый тысяча девятьсот восемнадцатый год Оренбург встретил спокойно — купцы даже наряжали елки и молились на них, как на иконы, — им казалось, что старые порядки вернулись навсегда…
Но не тут-то было. Седьмого января загрохотала, заполыхала, затряслась вся Оренбургская губерния — наступление сразу на четырех направлениях начал главный враг атамана красный командующий Кобозев, ставший к этой поре чрезвычайным комиссаром ВЦИК и СНК по Средней Азии и Западной Сибири. Кобозев вынырнул в здешних местах неведомо откуда и успел немало навредить оренбургскому люду. Самого атамана он предлагал сбросить в помойную яму и сверху накидать гнилых очисток. Дутов справедливо считал его главным своим врагом…
Вдобавок ко всему вызвездился тридцатиградусный мороз, и занялась затяжная, колючая, прошибающая до костей пурга.
Рабочие железнодорожных мастерских занимали сторону Кобозева, поэтому красному командующему удалось пустить по железной дороге несколько бронеплощадок с установленными на них орудиями и пулеметами, и даже бронепоезда. Такой техники у Дутова не было. Атаман мог рассчитывать только на казаков, их острые шашки и быстроногих коней. Бронеплощадки оказывались быстрее, да и шашка против бронепоезда бессильна…
Бои шли с переменным успехом. Первые попытки Кобозева прорваться в Оренбург провалились — все атаки были легко отбиты атаманом, а вот в районе Челябинска Кобозев сумел потеснить части Дутова и занял город Троицк — центр одного из военных округов Оренбургского казачьего войска. Затем Кобозев взял несколько важных станций, расположенных на подступах к Оренбургу, — в том числе и Сырт, а кроме Сырта — Каргалу, Новосергиевку, — и шестнадцатого января под звуки оркестра вошел в Оренбург.
По данным кобозевской разведки, у атамана к этому числу оставалось от всего войска только рожки да ножки — триста человек. Казаки устали от войны и отказывались идти под атаманские знамена. Заставить их ходить в атаку силой Дутов не мог — не тот он был человек, не хватало нужной жестокости, да и казаков было жалко. Восемнадцатого января Дутов подписал приказ о роспуске добровольческих отрядов. Сам атаман покинул Оренбург в сопровождении всего шести офицеров.