— Ах ты, моя Василиса Прекрасная, — проговорил Удалов душевно, — покорительница всех псов в Румынии, в Польше и в Восточной Пруссии, вместе взятых…
Сука завиляла хвостом сильнее, слова человека ей понравились, — растянула пасть в улыбке.
— Пошли! — сказал ей Удалов, хлопнул ладонью по штанине, и собака поспешно пристроилась к его ноге.
— Молодчина! — похвалил суку Удалов, извлек из кармана кусок хлеба и сунул ей в зубы.
За кобелем-связистом следили во все глаза — когда он появится.
— Тому, кто первым увидит кобеля, — приз, — объявил Удалов, достав из кармана искусно сделанную из винтовочной гильзы зажигалку, надраенную до блеска. Зажигалка смотрелась, будто золотая. Мечта, а не изделие.
— Это чего ж, немцы начали такие красивые зажигалки выпускать? Али как? — спросил у Удалова щуплый горбоносый казачок по фамилии Пафнутьев — известный недотепа: несмотря на молодость, он сумел дома наплодить и оставить девять детей.
— Хм, немцы… — усмехнулся Удалов, опуская зажигалку в карман. — Вот какие руки делают эти роскошные зажигалки, вот, — он вскинул свои руки над головой, повел ими, потом показал Пафнутьеву, персонально: — Вот!
Очень понравилась Пафнутьеву зажигалка, очень захотелось ее заполучить. Казак облюбовал себе в стрелковой ячейке наблюдательный пункт и, прокалывая цепкими молодыми глазами пространство, стал ждать. Он-то и заметил первым появление собаки, просипел, едва владея собой:
— Удалов! Эй! Германский кобель появился!
Удалов услышал зов и незамедлительно переместился к востроглазому казачку. Бывший сапожник приложил к глазам бинокль — носил с собой трофейный, не бросал, бинокль был очень удобен в разведке, — прошелся окулярами по осиннику.
— Есть!
Пес несколько минут неподвижно лежал под кустом — отдыхал перед очередным броском, потом настороженно вскинул голову, огляделся. Удалов дал суке кусок хлеба, затем решительно подсадил ее под зад и вытолкнул из окопа наружу.
— Вперед, милая!
Сука оглянулась на него — взгляд был влюбленным — взлаяла коротко, тонкоголосо, Удалов командно щелкнул пальцами, и она стремительно понеслась к осиннику.
— Эта дамочка будет, пожалуй, посмышленее первой, — проводив собаку опухшими из-за раны глазами, проговорил калмык.
Увидев несущуюся к осиннику красавицу, «почтальон» поспешно поджал хвост и хотел было дать стрекача, но легкое дуновение ветра донесло до него слабый запах, который не оставляет равнодушным ни одного пса на белом свете. Если, конечно, он настоящий пес, а не кастрированная левретка. Пес вскинулся и, задыхаясь от нахлынувших на него ощущений, замотал потрясенно головой. Хвост мигом заездил из стороны в сторону, словно флаг, кобель радостно взвизгнул, облизнулся, ткнулся суке носом в зад, спрашивая своего собачьего бога, за что же ему, за какие заслуги выпала такая высокая награда?