— Мой меня быстрее!
— Мы торопимся?
— МОЙ!!!
— Хорошо, я уже почти закончил.
Когда ее обтерли полотенцем и переложили на покрытый простынью лежак, Лайза уже не имела сил сопротивляться. Или не хотела. Сопротивляться. Слишком устала бороться с логикой, которая всухую проиграла сражение перевозбудившемуся телу — пусть дальше будет, что будет. Пусть будет что угодно.
Пусть будет хоть что-нибудь…
Ей раздвинули ноги? Хорошо. Какая жаркая волна по телу… Принялись мягко смазывать кремом для бритья? Отлично. Жар внизу живота усилился; все свернулось тугим узлом. Немного развели складочки пальчиками в стороны и начали осторожно скоблить нежную кожу лезвием? О да, пусть будет так! Оказывается, это тоже приятно, когда не сама… когда мужчина…
Полуприкрытые веки подрагивали, кровь в ушах стучала, не переставая. К этому моменту она едва ли сохранила способность различать детали интерьера и уж точно не желала слушать голос вредной и крайне назойливой настоятельницы.
— Женщина с раздвинутыми ногами — падшая женщина! И не приведи создатель, если она сама возжелает, чтобы ее трогали там, или если начала получать от мужских ласк удовольствие! А ведь такое случается. Удивительно, но иногда женщины САМИ начинают желать, чтобы в них засунули этот… здоровый, — строгая сестра сделала оберегающий жест рукой, — эту палку и начали двигаться. Какой срам!..
Точно. Лайза дошла до последней точки позора. Та мнимая сестра, наверное, повесилась бы в келье, увидев то, что происходило в ванной. Склонившийся над лежаком здоровый мужик, расслабленная, размякшая женщина с раздвинутыми ногами, позволяющая себя брить… Мало того! Женщина, получающая от этого удовольствие… не просто позор — конец всему.
Когда желание сделалось невыносимым — сколько к этому моменту успел побрить Мак? — Лайза едва слышно выдохнула:
— Если я… если я попрошу тебя помочь…
— Помочь как? — промурчали в ответ.
— Помочь мне закончить, это не будет считаться, что я к тебе пришла? Ведь… не будет?
В этот момент ей стало все равно: она не сможет ни есть, ни спать, ни думать о чем-то помимо секса до окончания года — неутоленное желание скрутит ее тело удавом, придется как-то закончить. Ее руки не двигаются, но его…
— Нет, не будет, — мягко ответил Мак, отложил бритву в сторону, ласково протер ее промежность теплой влажной салфеткой, стирая остатки крема, а затем подался вперед и прижался к ней губами.
Больше Лайза не могла ни думать, ни дышать.
Эти губы, что ни разу не целовали ее, теперь вылизывали ее там… Посасывали, ласкали, мягко терлись. Какой бархатный горячий язык… Какой чудесный язык… Какой жаркий влажный и делающий именно то, что нужно…