— Правда? — она посмотрела на меня и почему-то благодарно улыбнулась. А потом неожиданно разревелась.
Я офонарел. Я не ожидал ни такой реакции, ни такого поворота событий. Потому что, собственно, ехал убивать, а получилось вон оно как — сперва плотно и вкусно откушал, потом провел светскую беседу со вполне симпатичной девицей. И зачем-то нарвался на причитания забытой любовником бабы. Черт знает, что такое.
Я встал, подошел к Розочке и положил руку ей на плечо — взыграло джентльменство. Надо утешить девушку, ведь я, если на то пошло, ее борщ кушал:
— Да успокойтесь вы, в самом деле. Ну, кто он такой, чтобы из-за него слезы лить? Вот вы — молодая интересная девушка, в пеньюаре и со всеми причиндалами. Если вы захотите, первый встречный вашим станет. А он кто? Престарелый пердун, которому смерть в задницу дышит. Денег у него много? Так ведь это дело наживное. Я и сам временами немалые суммы на пьянки, девочек и рулетку тратил. Вот и все его достоинства. А вы посмотрите на дело с другой стороны — найдете себе молодого, который будет вас так любить, что замучаетесь бретельки на лифчик пришивать. В конце концов, в этой идиотской жизни кроме любви и ненависти ничего не имеет значения. Все великие дела совершаются только из-за этих двух чувств. Из-за денег — только мелочь, дешевка.
Она, как я вдруг заметил, прижалась щекой к моей руке и уже не плакала. Это опять стало полной неожиданностью для меня и я, прокашлявшись, уточнил:
— Эй, Розочка, все в порядке?
— Да, — она кивнула. Голос ее был грустным, но уже без истерических ноток. — Вы, наверное, правы. Он меня бросил — и это к лучшему. Я всегда знала, что Лева — нехороший человек…
— Еще какой! — согласно буркнул я.
— …и дела, которыми он занимается — нехорошие. Вот и вам он, наверное, пакость какую-то сделал, раз вы его убить хотите.
— С чего это ты взяла? — от удивления я, сам того не приметив, перешел на «ты». Впрочем, наверное, как раз вовремя.
— Пистолет перед вами не просто так лежал, — пояснила она.
— Не просто, — согласился я. — Но почему сразу убить? — раскрывать карты перед первой попавшейся, пусть даже смазливой мордашкой, я не собирался. Тем более, что женское племя — народ темпераментный, переменчивый, чего доброго, после моего отъезда возьмет и позвонит или Камене — чтобы он ждал меня. Или в милицию — чтобы та защитила любимого. А мне, признаться, очень не хотелось бы ни первого, ни второго. — Может, я просто поговорить хотел?
— А пистолет зачем?
— А пистолет — в любом разговоре дополнительный аргумент. Он, понимаешь, решил нас, таксеров, налогом в пользу себя, ненаглядного, обложить. Через это его решение одному моему хорошему другу уже расколотили на мелкие кусочки череп. Вот я и пришел сюда с пистолетом, чтобы показать, что мы, в случае чего, тоже огрызнуться можем.