— Это правда? — она с ужасом посмотрела на меня.
— Правда, — спокойно подтвердил я. — А что именно?
— Что вашего друга убили?
Не устаю поражаться женской логике. С каждым разом она приводит меня все в больший восторг. Скоро я при очередном таком припадке кипятком пописаю и ошпарюсь. Ну посудите сами — пять минут назад она с полнейшим безразличием обличала меня в желании убить Камену, а теперь ужасается, что посредством воли Камены убит Четыре Глаза. И в том, и в другом случае речь идет о человеческой жизни, но если Четыре Глаза уже мертв, причем изрядное время, то Камена еще жив и его убийство можно предотвратить. Однако Розочку, как истинную женщину, ужаснул свершившийся факт, а не то, что может случиться в будущем, пусть даже самом ближайшем. Тут нужно включать фантазию, становиться художником, а где вы видели женщину-художника?
— Это правда, что моего друга убили, — сказал я. А что еще мне оставалось делать?
— Какой кошмар! Неужели Лева этим занимается?
— Ни разу, — быстро возразил я. — С точки зрения мертвого закона Лева чист, как первая капля самогона. Он просто сидит в кабинете и отдает приказания.
— Но ведь это по его указке…
— Я же сказал — с точки зрения мертвого закона.
— Да-да, — она грустно кивнула. — Но его здесь нет. И что теперь вы собираетесь делать?
— Хочу спросить, где товарищ Камена обитает, когда он не на работе и даже не у вас?
— Дома, где же еще? — она удивилась. Вполне логично, кстати.
— Я дико извиняюсь, — мягко поправился я. — Адрес, если можно.
— Проспект Космонавтов, дом семь, квартира сто одиннадцать, — сказала она. И, невесело усмехнувшись, добавила. — Могу, если интересно, и номер телефона сказать. Мы ведь когда познакомились, я в него как дура влюблена была, до беспамятства. Все адреса, все телефоны на зубок выучила. — Моральный мазохизм, понимаешь. Теперь неделю с горькой улыбкой будет мучить себя воспоминаниями. Может, и дольше.
— Телефона не надо, — я покачал головой. — Но и думать об этом хуцпане тоже не надо. Это ни к чему хорошему не приведет. И ничего хорошего не получилось бы, продолжай вы встречаться. Ну, было. Но ведь прошло, да? Каждый человек имеет право на глупость. Не казнить же себя за это всю жизнь.
— А о чем мне еще думать? — возразила она. — Я сегодня до четырех часов заснуть не могла. Вот ты приехал — и мне легче стало. Потому что ты — рядом, ты — живой, ты — говоришь, и твои слова свободны от него, такого, какой он в моей памяти. Но ведь это не надолго. Ты получил, что хотел, сейчас встанешь и уедешь по указанному адресу. А я снова останусь одна, снова не смогу заснуть, буду лежать и таращиться в потолок. И какие у меня при этом думы должны быть, скажи, пожалуйста?