Оттого, что я был ослеплен, я и не смог оценить сразу всю открывшуюся передо мной картину. А она была следующего содержания. У порога, держась правой рукой за стену, а левой — за ребра, стоял Ян Литовец. Человек, с которым я делил одну на двоих таксерскую «Волгу» и некоторые, возникающие то у меня, то у него, проблемы. Короче, мой сменщик. И я припомнил, что по потолку спальни минуты две-три назад пробежали зайчики автомобильных фар. Я тогда еще слегка удивился — кого занесло в такую рань в наш тихий двор? Но, оказывается, это был всего лишь Ян.
Лицо напарника походило не сказать, чтоб на отбивную, но на палитру художника — точно. На подбородке с левой стороны синел обширный фонарь, все сине было и вокруг глаз. Нос распух, уши тоже увеличили свои габариты в пару раз и горели ярко-красным пламенем, как и половина лица, не покрытого синевой.
— Ты дома? — язык у него шевелился хреново. Не лучше, чем у меня в тот момент, когда я проснулся. А то и хуже.
— Как видишь, — я осторожно взял его за талию и помог войти. — Идем в спальню. На кухне тараканы забаррикадировались, никак выкурить не могу. И водометы пробовал, и слезоточивый газ. Из гаубицы прямой наводкой бил — ничего не помогает. Может, атомную бомбу сбросить, как думаешь? — я молол чушь, стараясь заговорить его до такой степени, чтобы он забыл о боли. Хоть немного. Как он себя чувствует при такой раскраске, я примерно представлял. Приходилось, знаете ли, испытывать.
— Да заткнись ты, — усмехнулся Ян одними губами. Уже успех. Переставлять ноги, каждый раз преодолевая болевые пороги и при этом растягивать губы в подобие улыбки — половина подвига, не больше и не меньше.
Я провел его до кровати, усадил и пошел в ванную. Намочил под струей холодной воды штуки три полотенца, вернулся и наложил компрессы на те места, которые пострадали больше всего.
— Ну, давай, рассказывай, какой такой Пикассо в кубическом периоде над тобой поработал.
— Какой, к черту, Пикассо, — возразил Ян. — Сплошные передвижники. Черт, больно-то как! — он потрогал ребра. — Три человека, Мишок. Еле монтировкой отмахался. Хорошо хоть, без ножей и пистолетов были, а то угробили бы, как Четырехглазого.
— Так это те же самые были? — встрепенулся я.
— Откуда я знаю? — вяло ощетинился Ян. — Те или не те. Главное, совершенно трезвые были. Сели в такси в районе пятого училища, на Королева попросили остановить. И прямо в салоне звезданули по уху.
— Денег требовали?
— Да, пока двое мной занимались, третий кормушку до блеска вычистил. А, вот! Тебе, наверное, это интересно будет, — он помолчал, с задумчивым видом почистил левую ноздрю, потом продолжил: — И не только тебе. Они сказали, что предупреждали нас. Если мы не будем платить с носа по пять процентов, то нам будет хреново. Будут отлавливать по одному, бить или убивать. В общем, рэкет, насколько я понял.