Я не вертел головой, разъезжая по городу. Я давно уже вышел из того возраста, когда наивно веришь, что те, с кем ищут встречи, попадаются на первом же углу. На самом деле — я в этом убедился — зверь на ловца бежит крайне редко. А чтобы вот так, сразу — это вообще нужно иметь дикое везение.
Относительно своей счастливой звезды я никаких иллюзий не питал. Звезда как звезда. Счастливая, но не очень. Обычная такая. Хотя некоторые мне и завидовали. И я просто решил, что надо быть готовым ко всякому, а пока еще это «всякое» не случилось — работать, как обычно.
Зато как-то сразу стало заметно, что в большом ночном городе я не единственный охотник. Далеко не единственный. На углу Ботанического сада и Большой Варяжской кучковались проститутки. Дешевенькие шлюшки, однако тоже охотницы. Где-то в районе улицы имени юбилея ВЛКСМ два комсомольца взламывали гараж. При моем появлении они прыснули в разные стороны и растворились в темноте. Этим охотникам не повезло.
Впрочем, хищники в ночном городе — не редкость. Когда же им еще и выходить-то, как не в темное время суток? Потому что днем по этим самым улицам снуют обычные граждане, таскают с собой за ручку сынишек и дочурок, при которых охотиться как-то неприлично. Папы и мамы будут тыкать пальцем и говорить: «Ось, гляди, лялька, кака нехороша тетка (дядька) — бяку делает». Стыдуха, в общем. Вот и выходят они, когда стемнеет и когда застать их за неблаговидным занятием могут только кошки да менты.
В районе кинотеатра «Сибирь» стояли, с трудом удерживаясь на тротуаре, трое в кожаных куртках. Голосовали. Это было уже кое что. Компания вполне могла оказаться охотниками на таксеров. Хотя сомнения были — вряд ли те станут напиваться в дымину перед столь ответственным делом. Тем более после относительно неудачной попытки обработать вчера ночью Яна. Однако такси к обочине я прижал. Кто их разберет — может, они просто гениальные артисты (хором), и всего лишь разыгрывают спектакль, а сами трезвехоньки.
Но троица оказалась пьяной не понарошку, а очень даже по-взрослому. Когда они оккупировали салон, воздух наполнился перегаром такой крепости, что я автоматически полез в бардачок в поисках закуски. Но быстро одумался и одернул руку, решив, что, если и надышусь до одури, после чего буду остановлен гаишниками, то легко свалю вину за свой конфуз на совершенно никаких пассажиров. Пусть выпутываются, как хотят. Нечего мне атмосферу в салоне портить.
— До Тимошенки довезешь, командир? — лениво бросил один из кожаных — тот, что уселся рядом. То ли он был за спонсора, то ли просто речь держал, поскольку находился ближе всех — не знаю. Но, взглянув в зеркало заднего вида, увидел, что оба его дружка уже спят. И решил, что вопрос этот не суть важный.