— Мишок! — крикнул Ян. — Постой-ка.
Я обернулся. Он встал и направился ко мне. Я попытался угадать, что ему нужно. Вряд ли он сейчас затеет драку — да я бы и не стал с ним драться, друг ведь. Хоть он и считал, что это уже не так. Еще более сомнительно, что Ян сделает вид, будто того утреннего разговора в моей квартире не было. Так что в догадках относительно темы предстоящей беседы я потерялся.
— Ну что, Мишок, и ты попал под их пресс? — сказал Ян и широко улыбнулся. Его это обстоятельство, похоже, радовало. — Я же тебе говорил.
Я взглянул ему в глаза, и вдруг что-то щелкнуло в моей груди, голова высоко задралась, зубы стиснулись, и слова ответа с трудом продрались сквозь них:
— Но ведь я не ставил машину под окно, правда?
— Успел, значит, и ты отведать из общего котла, — добавил Литовец, правда, уже не так уверенно.
— А я эту мацу на всех уже десять лет кушаю, натурально, — буркнул я уже своим обычным тоном, развернулся и направился в закуток, где находился столик Макареца, оставив Яна стоять с видом лошади, у которой из-под носа сперли фураж.
Ничего. Кусочек жизненного опыта мне не повредит. Зато я понял, как злы и несправедливы могут быть даже твои друзья — люди, которых ты, по большому счету, считал лучшими из ныне живущих. Злы и несправедливы — особенно если они чего-то не понимают или не знают. И мне предстояло суметь простить их. И, пожалуй, я смогу это сделать. С обидными словами будет просто — на них можно не обращать внимания. Ну, вырвалось по злобе, с кем не бывает. Сложнее со словами несправедливыми — они ранят куда сильнее, и раны эти трудно заживают. Но и с этой проблемой мне предстоит справиться. Тем более что я сам спровоцировал ситуацию.
Конечно, можно было подойти сейчас к Яну, засунуть в рот сигарету и, ненавязчиво выпуская дым в провонявшуюся бензином атмосферу гаража, рассказать ему, в чем, собственно, дело. Тогда он вскочит на ноги, выхватит шашку и начнет ею махать, и мы вместе отправимся карать зло. Но я по-прежнему не хотел никого впутывать в это дело. Почему — сам не знаю.
И я пошел к Макарецу. Он хоть и сволочь, но в данный момент у меня к нему имелось дело. Нет, не разговор на тему «А тебе привет от Камены». Для такого разговора на небольшое, по сути, пространство гаража, было многовато свидетелей.
Я же в данный момент просто хотел отдать ему справку из больницы и поинтересоваться — что мне делать дальше. В смысле работы. Пока для ее осуществления не было машины, и меня, как такового, здесь тоже не было. Я был на больничном. А вот что дальше — вопрос. Он, кстати, относился и к Яну, тут мы с ним были почти в одинаковом положении. Но Литовец и сам о себе неплохо побеспокоится. Меня больше интересовал я, что, думаю, вполне объяснимо.